Николай Крюков - Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн

Митрополит Киевский и всея Руси Киприан (ок. 1330–1406) известен как видный политический деятель, переводчик и писатель. Его путь от момента поставления митрополитом до момента признания занял практически 15 лет. Ему придется пройти через позор открытого неприятия, личного оскорбления, грабеж и заточение в темнице. Тем не менее он оставался верен намеченной цели. Она видна была сразу по нареченному ему титулу митрополита Киевского, Русского и Литовского в 1375 г. Таким образом, единение православных церквей в этих княжествах предполагало и единство политическое исторически близких по этническому составу земель. Этому благоприятствовали определенные условия.

В 1353 г. в Константинополь отправляется новгородский архиепископ Моисей с извещением о смерти митрополита Феогноста. По сложившимся правилам митрополита на Русь назначали в Константинопольской патриархии с обязательным утверждением кандидатуры императором Византии. В задачу новгородского архиепископа входило оповестить о случившемся, дождаться нового назначенца и с ним вернуться в Москву. Особая роль Моисея заключалась в том, чтобы при выборе нового митрополита учитывалось мнение самого Моисея как представителя Московской митрополии: назначенец должен был отличаться благочестием и не быть замешанным в каких-либо скандалах. Возможно, это был намек на неблаговидные действия покойного Феогноста. Однако новгородский архиепископ возвращается один, привезя «ризы крестцаты, и грамоты с великим пожалованием от цесаря и от патриарха, и златую печать». То есть все символические атрибуты духовной власти. Право выбора митрополита всея Руси предлагалось решать на месте. В зачумленную Русь желающих ехать, несмотря на престижность митрополичьей кафедры и должности, из-за которой постоянно велась подковерная борьба, на этот раз не нашлось. Там просто испугались. Уже на следующий год за доставлением митрополитом в Константинополь отправляется архиепископ Алексий (Бяконт), русский по национальности. Он хотел добиваться признания своей легитимности через процедуру утверждения константинопольским патриархом и императором Византии. Тут-то в Царьграде и спохватились, что могут утратить влияние на Московию. Алексея митрополитом утвердили, но в сопроводительной грамоте патриарха Филофея к великому князю и к русской митрополии (Киевской и всея Руси) недвусмысленно читается, что они признают Алексея исключительно по его заслугам, «.. но отнюдь не соизволяем и не полагаем, чтобы впоследствии и кто-нибудь другой из обитающих в России был там архиереем…» 112.

Здесь следует обратиться к церковной истории, в контексте с историей общеевропейской. К началу второй половины XIV в. мы застаем некогда могущественную Византийскую империю в глубоком кризисе: политическом, экономическом, демографическом. Ослабленная крестоносцами, бесцеремонно перемещавшимися из Европы по побережью Адриатического моря в Обетованную землю и обратно в течение нескольких столетий осевшими латинянами-католиками, превратившимися из воинов в грабителей-мародеров, Византия, кроме прочего, увязла в своей собственной гражданской войне. Между сторонниками новопровозглашенного малолетнего императора Иоанна V Палеолога, после смерти Андроника в 1341 г., и сторонниками командующего армией (доместика) Иоанна Кантакузена разгорается нешуточный спор за право регентства. Против Кантакузена, который должен был стать регентом по уже сложившейся традиции, выступила мать Иоанна Палеолога Анна Савойская. За ее спиной стояла аристократия, землевладельцы, скажем так, все остальные круги высокого достатка. За Кантакузена выступали городские ремесленники, поденщики, крестьяне и все остальные, кто жил впроголодь. Что послужило поводом – уже не важно, но в столице империи Константинополе в один момент начались массовые погромы богатых имений, торговых лавок. Доведенное до крайности население выплеснуло всю ненависть на своих эксплуататоров. В скором времени они переросли в открытое восстание населения по всей империи, и особенно в ближних районах Балканского полуострова. В конфликт втянулись болгары, фракийцы, македонцы и другие народы, а также турки-османы. Их Анна Савойская пригласит к себе на службу. Кончится это очень плачевно для авторитета самой Анны. Турок она направит для усмирения восстания в при дунайских землях. Это будет 1347 г. Турки кочевали в южных районах Закавказья и оказались в более выигрышной ситуации перед кочевниками Северного Закавказья, Причерноморья, Южных Карпат. Черная смерть, проредившая население монгольской Орды, Ближнего Востока и Европы, удивительным образом не коснулась внутренних районов Средней Азии. Турки вошли во Фракию, продвинулись до низовьев Дуная через болгар до сербских деревень, но так и не нашли никого, с кем можно было бы сражаться. Они не нашли и того, чем можно было бы поживиться, кроме брошенных обугленных жилищ и истлевших трупов людей и животных. Обратно они возвращались через Македонию, представлявшую то же самое зрелище. Раздосадованные турки разграбили и погромили жителей предместья Константинополя. Эти события повлияли на установление перемирия в 1347 г. между конфликтующими сторонами. Кантакузен становится соправителем Иоанна V с именем Иоанна VI. В закрепление отношений он отдает замуж за подросшего Иоанна свою дочь.

Тем временем Константинополь десять лет приходил в себя от последствий пандемии чумы. С улиц и домов убрали трупы, тротуары помыли и выскоблили. Беспокоило только одно: город оказался в окружении турок. От бывшей империи остался один Константинополь, неприступный символ былого величия и центр христианского мира. Турки то подходили к городу, грозя нападением и требуя выкупа, то ненадолго отступали. Круговой полной осады еще не было, но все понимали: рано или поздно это должно случиться. Начались лихорадочные поиски решения проблемы. Пошли один за другим государственные перевороты, смена патриархов. Правящая верхушка обратилась за помощью к европейским монархам и папе римскому с просьбой организовать новый Крестовый поход против завоевателей турок-османов. Они готовы были поступиться православной верой и принять унию от

Римской церкви. Они понимали, что сохранившиеся в Греции, Болгарии православные монастыри и церкви утратили свою экономическую независимость. Пожертвования от нищего населения не обеспечивали в достаточной степени условий для выживания. Единственный очаг православия сохранялся в Московской Руси, где монголы и татары проявляли терпение и благосклонность к чуждой им вере. Если с Крестовым походом никак не получалось, то восточные славяне могли оказаться тем живительным ручейком вспомоществований, благодаря которому Константинопольский патриархат мог сохранять свою идеологическую миссию – символа единства и верховенства в православном мире.