Николай Крюков - Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн

В конце XV в. московские князья об этом еще только мечтали, но их уже славили, как заступников православия. Так возникает идея о Москве как наследнице Византии. Эта идея постепенно и длительное время внушалась теми просителями и сборщиками подаяния из обнищавших церковных обителей, бывшей некогда великой Византийской империи, от которой оставались только ее имя и историческая память.

В литературных произведениях светского характера появляются сюжеты, в которых летописная версия о варягах получает свое обоснование. В сказании «О великих князьях Владимирских великой Руси» легенда о начале Руси представляется следующим образом. Римский кесарь Август в год 5457 (51 до н. э.) пошел на Египет, и Бог вручил ему Египет и Клеопатру. Своим братьям он поручил собирать дань с земель всей вселенной. А Пруса, родича своего, послал на берега реки Вислы, где он жил много лет до четвертого колена. С тех пор и до нынешнего времени эта земля зовется Прусской землей. «И вот в то время некий воевода новгородский по имени Гостомысл перед кончиной своей созвал всех правителей Новгорода и сказал им: “О мужи новгородские, советую я вам, чтобы послали вы в Прусскую землю мудрых мужей и призвали бы к себе из тамошних родов правителя”. Они пошли в Прусскую землю и нашли там некоего князя по имени Рюрик, который был из римского рода Августа-царя. И умолили князя Рюрика посланцы от всех новгородцев, чтобы шел он к ним княжить. И князь Рюрик пришел в Новгород вместе с двумя братьями; один из них был именем Трувор, а второй – Синеус, а третий – племянник его по имени Олег. С тех пор стал называться

Новгород Великим; и начал первым княжить в нем великий князь Рюрик» 116.

Здесь мы видим, что Гостомысл обращается к новгородцам призвать Рюрика не потому, что некому прекратить их распри, а «перед кончиной своей». И Олег не сын Рюрика, а его племянник. О Гостомысле ничего не говорится в Лаврентьевской летописи. Зато о нем пишет заезжий дипломат Сигизмунд Герберштейн. Значит, он был знаком и с содержанием этого сказания. И его усмешки по этому поводу вполне понятны. Князья на Руси пытаются вывести свой род от римских августов (Август – это не имя, а означает царь, цесарь) через условное колено, которое ни проверить, ни доказать невозможно, пруса Рюрика. Роль Рюрика в русской истории Иван Грозный по-своему объясняет в послании шведскому королю Юхану III 1573 г.: «С великим государем самодержцем Георгием-Ярославом во многих битвах бывали варяги, а варяги – немцы; и раз они его слушали, значит, были его подданными; но мы об этом только известили , а нам это не нужно… у нас есть своя печать от наших прародителей; а римская печать нам также не чужда: мы ведем род от Августа-кесаря» 117. Далее свою мысль Иван Грозный развивает в первом послании князю Курбскому: «Самодержавство Российского царства началось по божьему изволению от великого царя Владимира, просветившего Русскую землю святым крещением» 118. Теми же словами перед царем будут заискивать его придворные. В большой челобитной Ивана Семеновича Пересветова читаем: «Будет о тебе, государь, великая слава вовеки – как о цезаре Августе…» 119

Так вынашивался план видения собственной легенды о происхождении Русской земли. В 1516–1522 гг. создается хронограф, где история Руси естественным образом переплетается с историей всемирной. Позднее, в 1560–1563 гг., специально для Ивана IV составляется «Книга Степенная царского родословия». В ней в разделе «О великом князе Рюрике Русском» происхождение Рюрика выводится точно по «Сказанию о князьях Владимирских» – из племени прусова. «Прус же брат бысть единоначальствующего от земли Римского кесаря Августа» 120. То есть версия «от Августа» принимает официальный характер. Получается схема: Август-Рюрик-Владимир, где Август римский – прародитель, единоначальствующий – Рюрик – брат единоначальствующего, Владимир – первый самодержец.

Таким образом, Рюрика пытаются «оттереть» от русской истории. На церковных соборах 1547 и 1549 гг. канонизируют в святые имена людей, почитаемых народом. В их числе князья, священнослужители. Подтверждают каноничность княгини Ольги, князя Владимира. Рюрика среди них нет. И не потому, то он был язычником. Его не признают князем великим, что-то изменившим к благоугодию земли Русской. Его не героизируют, не прославляют в сказаниях. Рюрик чужд русскому духу, ибо легенда о нем идет не от народа, а от произвола составителя (переписчика) летописи. Но удалить его совсем из начальной истории Руси нельзя, потому как он все же записан в летописи. Лаврентьевская летопись и тогда считалась древнейшей. Никаких других ссылок на летописи более раннего периода нигде не приводится.

На конец XV – начало XVI в. приходится всплеск летописания. И это происходит не только в России. Интерес к истории от истоков относится и к другим странам Европы. Параллельно возрождению летописания начинается составление так называемых поденных книг, дневников или, по-другому, разрядных книг. Первые такие книги записываются с 1480-х гг. В них вносятся подробности из личной жизни великих князей с особым вниманием к выполнению определенных обязанностей их приближенных. Кто из бояр свечу носил или держал, у постели был, мыльню топил. Кто из мелких князей был окольничим, тысяцким и проч. Это вошло в жизнь из-за необходимости восстановления династических связей, поддержания престижа и родовой известности. И то и другое было следствием «Великой замятии» предыдущего столетия, когда от барина до раба был один шаг. Позднее эти разрядные книги станут основным доказательством родовитости, знатности. На основе купчих записей будут предъявляться претензии на ту или иную собственность. Через сто лет их начнут уже сжигать, потому что они станут предметом нескончаемых споров и конфликтов.

И, вполне возможно, Рюрика так бы и вымарали из письменных сочинений при очередном переписывании, но он оказался нужным. Выведение династии от Рюрика нивелировало претензии других князей на близость к великому княжескому роду, возвышало над другими. Это перерастает в традицию поддерживать династически равные связи с иностранными правящими домами.

Нельзя не отметить и того, что наряду с летописанием расширяется число списков религиозной и светской литературы. Архиепископ Новгородский Макарий, до того как стать митрополитом Московским и всея Руси в 1542 г., более двадцати лет посвятил составлению в один сборник всех известных на тот момент «чтомых книг яже в Русской земле обретаются». Под всеми «чтомыми» Макарием подразумевались

книги духовного содержания. Результатом его труда стало двенадцатитомное собрание религиозных сочинений: жития святых, поучения, содержащие толкование евангельских событий, библейские притчи и многое другое. Специально для Ивана IV митрополит Макарий подготовил вариант так называемых Царских Миней Четий. Между прочим, в тех Четиях Макарий вплоть до XXI в. рассчитал календарь празднования пасхальных дней.