Валерий Ярхо - Иноземцы на русской службе. Военные, дипломаты, архитекторы, лекари, актеры, авантюристы…

И снова пошли в столицу грамоты с обвинениями, показаниями и прочими подробностями следствия. Но ответа на них не было. Сказывалась ли старая неприязнь Геронтия к Геннадию — а отношения у них были непростые, — либо позиции «жидовствующих» в Кремле стали как никогда крепки, но в конце концов архиепископ понял, что на помощь Москвы ему уповать не приходится. Покровители еретиков блокировали любые обвинения Геннадия и сами переходили в наступление. Сосланный архиепископом Геннадием в дальнюю пустынь чернец Захарий был возвращен в свой монастырь в Немчинове, откуда он в 1487 году отбыл в Москву, прижился там и рассылал в разные места грамоты, в которых называл Геннадия Гонзова еретиком.

О тогдашнем положении дел в Московском государстве говорит такой факт: после смерти Геронтия митрополитом в сентябре 1490 года был поставлен архимандрит московского Симонова монастыря Зосима, сам уже давно ставший тайным «жидовствующим».

Возведение на кафедру Зосимы сопровождалось грубейшим попранием обычаев — митрополита должны были избрать епископы, но, опасаясь назревавшего скандала, великий князь по наущению покровителей беззаконного претендента, не допустил приезда в Москву на выборы архиепископа Геннадия. Остальным, более покладистым, «выкрутили руки», понудив «выбрать уже выбранного», — Зосима поселился на митрополичьем дворе, прежде чем состоялось его утверждение на митрополичьей кафедре, в чем явно проявилась княжеская воля.

Архиепископ Геннадий, однако, не думал сдаваться. Не имея успеха в Москве, он пришел к выводу, что нужно сокрушить учение караимской секты, обличив его в религиозной полемике. Тут-то и пригодился прибывший в Новгород Никола Бюлов. Немецкий ученый довольно скоро исполнил ту работу, ради которой приехал; при этом им был найден математический ключ, который давал возможность составления «вечной пасхалии»: выяснилось, что по истечении периода в 532 года числа Пасхи повторяются в том же порядке, в каком они шли в предыдущем периоде.

Но кроме того, Бюлов, легко овладевший русским языком, и ряд других книжников по просьбе архиепископа Геннадия отыскали и перевели полемические книги: «Магистра Николая Делира, чина меньших феологии последователя, прекраснейшие стязания, иудейское безверие в православной вере похуляюще»; «Обличение Самоила Евреина на богоотметные жидове, обличительно пророческих речьми глав 25» и «Иаков жидовин, вера и противление крестившихся иудей во Африкии и Карфагене», специально предназначавшихся для обличения ереси «жидовствующих».

Кроме иноземцев архиепископ Геннадий привлек к сложной и кропотливой работе русского переводчика Дмитрия Герасимова, знавшего латинский и немецкий языки. По заданию архиепископа Герасимов два года провел в Венеции и Риме, подбирая нужные полемические материалы. Он близко сошелся с папским книгохранителем Яковом и получал от него ценные книги, переводы с которых посылал в Новгород.

Одновременно с накоплением материалов против еретиков архиепископ вел активную переписку с другими епископами митрополии и, заручившись их поддержкой, стал добиваться созыва собора «против жидовствующих». Не дожидаясь собора, кое-кто из «жидовствующих» загодя дал стрекача: в Литву бежали московский княжий писец Иван Черный да Игнат Зубов.

Впрочем, остальные строгого наказания избежали; их спасла ловкость митрополита Зосимы, который обернул дело так, что от Бога все присутствующие поставлены не казнить, а обращать к покаянию. В конечном итоге решено было отправить в Новгород протопопа Гавриила, пасквилянта чернеца Захария, первого из совратившихся попа Дионисия; товарищ Дионисия поп Алексей, которого он привел к Схарии, умер года за два до собора. Вместе с главными персонажами собор выслал в Новгород несколько второстепенных сектантов.

Торжествуя победу над давним противником, архиепископ Геннадий распорядился встретить обоз с еретиками за четырнадцать верст от города. Здесь всех осужденных переодели в вывернутые наизнанку одежды, усадили на коней лицом к хвосту, а на головы им водрузили разрисованные пляшущими бесами берестяные островерхие шлемы с мочальными кистями и надписью «се есть сатанинское воинство». В этом нашли отражение консультации архиепископа с посланником германского императора Фридриха III Георгом фон Турна и монахом-доминиканцем Вениамином относительно практики испанской инквизиции. Как мы видим, кое-что — а именно расписные колпаки — сочли возможным перенять.

Снаряженных подобным образом еретиков провезли по улицам Новгорода, после чего колпаки сожгли прямо на головах и разослали их в заточение по разным местам. Несмотря на то что никого из обвиненных в ереси не казнили, действо, устроенное архиепископом, произвело сильнейшее впечатление.

Но для московских «жидовствующих» тогда мало что изменилось. По крайней мере, политическая карьера дважды уличенных в приверженности к еретической секте братьев Курицыных совершенно не пострадала, а уж они, находясь «на самом верху», умели защитить и остальных «жидовствующих».

Секрет неуязвимости братьев Курицыных крылся в близости к князю Ивану, который привык доверять им. Они уверяли князя, что да, была ересь, ее разоблачили и уличили на соборе, но всех виновных выслали к архиепископу Геннадию и строго наказали, а в Москве еретиков теперь нет, а есть только книжники, увлекающиеся науками индивидуумы, которые кажутся невеждам подозрительными в части вопросов исповедания. Убеждать они умели, а старший из братьев, Федор Курицын, кроме административных и политических способностей был еще и наделен писательским талантом. Он один из первых написал книгу о знаменитом персонаже — валашском господаре Владе III Цепеше, известном под прозвищем Дракула, которое ему перешло от отца. Дьяк Курицын, выезжая в Венгрию и иные места по дипломатическим делам, самого графа Цепеша живым не застал — тот погиб в бою с турками под Бухарестом в 1476 году. Тем не менее восемью годами позже дьяк сочинил занимательнейшую повесть «Сказание о воеводе Дракуле». Кроме того, как и многие книжники своего времени, Курицын был незаурядным астрологом; он говорил князю, верившему в астрологию, что церковь вот и это занятие осуждает, но ведь как же оно интересно и сколько в нем пользы! Ведь хорошо же государю и его верным слугам знать все наперед, чтобы выбрать правильное решение! Ну а кому-то это может казаться ересью, вот и ропщут. Но стоит ли обращать на это внимание? Ведь многое из того, что открыто высшими силами избранным, остальным людишкам совершенно недоступно и не нужно им того знать, а потому и слушать их ропот не стоит. Коровы вон тоже мычат, когда их доят, что же, теперь и молока не пить?