Марк Блок - Феодальное общество

Забывая, что в конечном счете социальную классификацию порождают человеческие представления о ней и в ней вполне могут присутствовать всевозможные противоречия, некоторые историки позволили себе внести в гражданское право, которое действовало на территории Германии в Средние века, ту четкость и упорядоченность, которые были ему чужды. Правда, средневековые юристы предвосхитили их усилия. И с тем же успехом. Нужно признать, что системы, которые нам предлагают великие творцы судебников, как, например, Эйк фон Репгоф в своем «Саксонском зерцале», мало того, что не согласуются друг с другом, но они еще не совпадают терминологически с письменными документами. Французский серваж относительно прост по сравнению с германским. Обычно в германских сеньориях наследственно зависимых не объединяли в общую группу, наделяя одинаковыми повинностями и обязательствами. Больше того, от сеньории к сеньории менялись демаркационные линии групп и совершенно менялась терминология. Самым употребительным критерием являлся тем не менее поголовный побор, но воспринимался он по-старинному как свидетельство «непостыдного покровительства». Нищие поденщики, от которых трудно было получить даже побор с наследства, обычно были избавлены от него. Но этот побор часто вообще отсутствовал в той тяжелой ноше поборов и повинностей, которую несли на себе те держатели, чье положение приравнивалось к рабскому. С другой стороны, те семьи, которые его платили, считались выше других «не свободных», поскольку именно этот побор был свидетельством того, что несвобода была выбрана добровольно. В некоторых провинциях потомки тех, кому оказывали покровительство в старину, назывались старинным словом Munrmen, происходящего от германского термина Munt, которым в древности обозначали власть, которой обладал защитник. В романских странах их назвали бы «commendes», охраняемые. Но если во французской деревне XII века «охраняемые», на деле очень малочисленные, не сохранили ничего от прошлого, кроме названия, и в конце концов растворились в общей массе «услужающих», то среди их германских собратьев многие сумели сохранить свой особый образ жизни, обособившись в отдельную социальную группу, а иногда сумели сохранить и свою первоначальную свободу. Запрещение браков между зависимыми различного социального уровня или безусловное понижение правового статуса при заключении союза с женихом с меньшими правами способствовало поддержанию барьеров между группами.

Вполне возможно, что очень медленное продвижение вперед и было главной особенностью развития сеньорий в Германии. Германские сеньории XIII века с их неразделенными фактически, но зачастую распределенными юридически господскими землями и множеством различных социальных групп, которые власть тщетно пытается точно расклассифицировать, очень напоминают хозяйства эпохи Каролингов, гораздо больше, чем французские сеньории того же времени. Но на протяжении двух ближайших веков сеньории будут меняться. В частности, к концу XIII века начнется процесс объединения всех наследственно зависимых в одну юридическую группу, что будет примерно на два или три века позже, чем во Франции. Будет развиваться и новая социальная терминология, заимствуя новые слова из словаря, связанного с рабством. Определение «собственный» в сочетании «собственный человек (слуга)» (homo proprius, Eigen), изначально обозначавшее несвободных, которые трудились на господской земле, мало-помалу распространится на большую часть держателей, вне зависимости от того, была или не была их связь с господином наследственной. Любопытно, что самым распространенным названием несвободных станет название, сходное с французским: «собственный человек плотью и кровью» (eigen von dem Lipe Leibeigen). Но само собой разумеется, что между этим поздно возникшим Leibeigenschaft, изучение которого уже не может быть осуществлено в рамках эпохи феодализма, и французским серважем XII века сходства было немного. И мы еще раз повторим, что отличительной чертой германского феодализма на всем протяжении его существования был именно архаизм.

При взгляде на состояние английского крестьянства середины XI века в памяти невольно возникает картина, которую рисуют нам описи эпохи Каролннгов, правда, двумя веками раньше: хотя, конечно, английские земельные сеньории не были так жестко организованы, зато сложность системы зависимостей примерно одинакова там и здесь. Континентальные клерки, которым Вильгельм Завоеватель поручил составить опись своего нового государства, были немало озадачены непривычной для них обстановкой и хаосом отношений. Клерки были взяты в основном из западной Франции, и привычная для них терминология плохо соответствовала английским реалиям. Но тем не менее какую-то картину в общих чертах можно себе представить. Мы видим настоящих рабов (theows), часть из них помещена на землю. Есть также держатели, обремененные поборами и повинностями, но они считаются свободными. Есть, наконец, «охраняемые», подчиненные своему покровителю, а вовсе не сеньору, если у них есть земля и они получили ее от какого-либо сеньора. Связь слуга и господина может быть достаточно слабой, и слуга по своему желанию может ее разорвать. Связь слуги и господина может быть, напротив, нерасторжимой и передаваться по наследству. Есть, наконец, не имеющие отдельного названия настоящие крестьяне-аллодисты. Вдобавок существует еще два критерия, по которым делятся крестьяне и которые сосуществуют с перечисленными выше: крестьян делят по размерам надела и по тому, какому сеньориальному суду они подвластны.

После нормандского завоевания состав владельцев сеньорий обновился почти полностью, новые владельцы изменили систему хозяйствования, упростив ее. Но следы былой системы, безусловно, сохранились, в частности на севере Англии, где крестьяне-воины доставляли немало хлопот юристам, привыкшим к совершенно иному сословному делению. В целом, примерно спустя век после битвы при Гастингсе положение крестьян в Англии стало почти таким же, как во Франции. Держателям, которые зависели от сеньора только потому, что получили от него свой дом и поля, были противопоставлены не так давно появившиеся «зависимые слуги» (bondmen) и «слуги по рождению» (nativi, niefs) — лично обязанные служить сеньору и передающие свою зависимость по наследству, и по этой причине считающиеся лишенными «свободы». Над ними тяготели обязательства и запреты, с которыми мы уже хорошо знакомы и которые остаются неизменными: им запрещено вступать в монашеские ордена и жениться на женщинах других сословий, при каждой смерти они отдают что-то самое лучшее из движимого имущества, они платят поголовный побор (но этот побор платили обычно так же, как и в некоторых областях Германии, только в тех случаях, когда слуга жил не на земле своего покровителя). Прибавим к этому еще и весьма удивительную заботу о добрых нравах, аналогию которой мы находим в далекой Каталонии, что свидетельствует о том, что феодальное общество было по своей сути единым: забота эта выражалась в том, что потерявшая невинность девушка из несвободных платила штраф своему сеньору. Гораздо более многочисленные по сравнению с рабами прошлого «несвободные» феодального общества не напоминали рабов ни по своему образу жизни, ни по тем ограничениям, которые ему сопутствовали. Знаменательная черта: в отличие от англосаксонских theow, если «несвободного» убивали, его семья вместе с сеньором получала «цену крови». Неведомая рабству, ленная солидарность не будет распространяться на сервов более позднего времени.