Маргарита Бычкова - Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика

А. А. Зимин увлеченно цитировал Э. По, который доказывал, что история – это очень точная наука. В то время любили говорить, что хороший шахматист, обладающий логическим мышлением, – хороший историк. А. А. Зимин, открывая Э. По, считал, что хороший шахматист всего лишь должен обладать хорошей памятью, ведь все фигуры на доске ходят строго по правилам. А вот игра в шашки требует иных способностей, воображения, тех качеств, которые необходимы историку.

В 50-е гг. XX в. возникла дискуссия о том, нужен ли источниковедческий анализ для документов новейшего времени. Кощунством считали источниковедческий анализ работ В. И. Ленина; очень неодобрительно относились к такому курсу, который нам читала в Историко-архивном институте С. И. Якубовская, хотя лекции скорее были посвящены лишь одному аспекту источниковедения – редакционной работе автора над текстом.

Время показывает, что источниковедение – это мастерская профессионального историка, отсутствие такой работы может привести к казусам и неадекватным выводам. Так, выдвинутый тезис о том, что Петр I «собственным именем начал возводить придворных в княжеское достоинство, ввел графский и баронский титулы» [203], явно нуждается в уточнении. Пожалование княжеских, графских и других титулов всегда подтверждалось соответствующими документами: в России это были дворянские дипломы. Источниковедческий анализ этих документов провел О. И. Хоруженко; в составленном автором перечне дипломов XVIII в. ко времени Петра I относится 18 (Екатерина I выдала их 40 за три года правления): одним из первых является «Жалованная грамота» от 1 июня 1707 г., выданная А. Д. Меншикову. С ней современный автор связывает пожалование А. Д. Меншикову княжеского титула. Однако такое пожалование было прерогативой императора, а Петр I в 1707 г. был царем. Кроме того, грамота Петра, как видно из текста, выдана князю Римской империи А. Д. Меншикову на титул светлейшего князя Ижорского [204], т. е. изначально титул князя был пожалован императором Священной империи, а царь Петр дал под этот титул земли, чего император не мог сделать.

Несколькими месяцами раньше в том же XVIII в. произошел аналогичный случай. Джон Черчилль, недавно получивший титул герцога Мальборо, за свое содействие Петру захотел получить княжество в России, Петр согласился, но до конкретного пожалования земель дело не дошло [205]. Любопытно, что эта форма пожалования земель под конкретный титул существовала еще до получения княжеского титула Меншиковым.

Вообще первые пожалования титулов русским дворянам были сделаны не Петром, а императором Священной империи – это графский титул Г. И. Головкину (1707 г.), Апраксиным (1710 г.), баронский П. П. Шафирову (1709 г.) [206]и др.

Такая система возведения в ряды титулованной знати может свидетельствовать о том, что в Европе вполне серьезно относились к введению в России европейских титулов, уравнивая тем самым русское и европейское дворянство. И это происходило несмотря на «шутейство» Петра, возводившего в графское достоинство Н. М. Зотова (1710 г.). Кстати, потомки Зотова в дальнейшем редко пользовались своим титулом.

Свое представление об этапах развития источниковедения в России А. А. Зимин изложил в статье, опубликованной в 1969 г. [207]Возможно, здесь изложены наблюдения автора, возникшие раньше, при работе над рукописью книги о Слове о полку Игореве. А. А. Зимин выделяет несколько этапов развития источниковедения в русской исторической литературе. Первый из них – это «источниковедение факта», когда исследователи (конца XVIII – начала XIX вв.) по возможности всесторонне рассматривали один памятник. Сначала это касалось таких древних уникальных памятников, как Тмутараканский камень, грамота великого князя Мстислава. Позднее появились источниковедческие труды, в которых исследовались однотипные источники (жития святых, публицистические произведения и др.). Однако, такое изучение могло привести к просчетам, особенно когда речь шла о массовых источниках с устойчивым формуляром [208].

Следующий этап связан с трудами А. А. Шахматова, который создал новую методику источниковедения: автор опирался не на отдельные источники, а на их систему. Это уже «источниковедение системы фактов». Шахматов применил этот метод, изучая летописи: он привлекал не отдельные своды, а всю их совокупность. Позднее этот же метод использовал Л. В. Черепнин, изучая акты. Его разрабатывали и другие историки, изучавшие иные разновидности источников [209]. Этот метод в значительной степени позволяет избегать субъективного истолкования текстов.

Следующий этап связан с работами историков XX в., когда «источниковедение системы фактов» органически слилось с изучением эпохи создания различных источников. Здесь автор исходит из положения, что источники выступают «в качестве средства активного влияния их творцов на ход событий» времени создания конкретных памятников [210].

Источник, как полагал А. А. Зимин, синтетичен. «Он является результатом взаимодействия различных аспектов деятельности и воззрений человека и требует поэтому всестороннего анализа» [211]. Такой подход к изучению средневековых источников требует комплексного исследования, анализа с привлечением вспомогательных исторических дисциплин, а также современных технологий.

Статья А. А. Зимина подводила итоги многолетней работы самого автора и одновременно указывала на слабые стороны источниковедческого анализа в работах историков, изучавших лишь конкретные источники, спорные вопросы реконструкции текста, а также сближения методов исторического исследования с методами точных наук.

Филигранный источниковедческий анализ, который мы находим в работах Зимина, делал его выводы часто безупречными и с трудом поддающимися опровержению. В этом сила и неувядаемая актуальность исторических исследований А. А. Зимина. Посмертные издания его монографий продолжают вызывать споры в научном сообществе и в широких кругах читателей. Очень жаль, что сам Зимин, остро чувствовавший подчиненность отдельных исследований сиюминутной конъектуре, не может принять участие в этих дискуссиях.

Развитие генеалогии в России XIX в. тесно связано с интересами дворянства: публикуются источники, отражающие историю дворянских семей – родословные и разрядные книги, частные акты и др. [213]Первые генеалогические справочники (П. В. Долгорукова и А. Б. Лобанова-Ростовского) содержат росписи дворянских родов. По истории отдельных семей издаются специальные работы.

В последней четверти века внимание историков заостряется в основном на вопросах происхождения сословий, роли дворянства в образовании государственного аппарата и сословных учреждений России, его участия в политических событиях русской истории. В советской историографии уже отмечалось, что этот интерес в какой-то мере связан с кризисом, который переживало тогда дворянство [214].