Маргарита Бычкова - Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика

Несколько иной портрет Александра дал в 1599 г. известный польский генеалог Бартош Папроцкий: князь был невысокого роста, с удлиненным лицом и черными волосами, туповат умом и поэтому был молчаливым [666].

Через год, в январе 1495 г. после заключения мира с Литвой Елена уехала в Вильно. За сто лет до этого уже из Вильно в Москву ехала дочь великого князя Витовта Софья, прабабка Елены Ивановны, чтобы выйти замуж за московского великого князя Василия Дмитриевича.

В донесениях о путешествии Елены подробно описаны приемы великой княжны в различных городах, встречи, знакомство с женихом – великим князем Александром. В литературе уже отмечалось, что следуя наказам матери, Елена отказалась въехать в Вильно в карете, присланной Александром, и всю дорогу проделала в собственной, подаренной родителями.

Судя по отчету русского посольства, Александр встретил Елену верхом за три версты от Вильно; когда княжна вышла из своей тапканы, «дал ей руку», а дальше Елена ехала в тапкане, Александр верхом перед тапканой, русские дворяне шли пешком слева от тапканы, литовские – справа [667].

В литовской хронике, где помещен подробный рассказ о приезде невесты великого князя, сама встреча описана более красочно. На подъезде к Вильно для княжны был разбит шатер, ее встречало до 4000 литовцев (московская свита составляла около 2000 человек). Александр, приехавший со свитой в 500 человек, пошел к шатру пешком, на пути его встретила невеста и «любезно привитавшися з собою, шли до ее намету» под радостные возгласы и мушкетные выстрелы литовцев. В Вильно Елену радостно встретили жители, бросали ей цветы, произвели салют из пушек, стоявших на городском валу [668].

Для обряда церковного венчания, который состоялся сразу после приезда в Вильно, невесту одели по русскому обычаю: ей расчесали косу и надели кику (головной убор замужней женщины), и в таком наряде Елена пошла в костел. Венчание происходило по католическому обряду, но в присутствии православного священника.

В исторической литературе в связи с этим браком всегда поднимается вопрос об усилении роли православной церкви в Литве. Действительно, в брачном договоре специально было оговорено, чтобы великий князь не принуждал жену к переходу в католичество и построил на великокняжеском дворе православную церковь, куда бы могла ходить на службу Елена.

Перед отъездом из Москвы Елена получила от матери четкие инструкции, как себя вести в вопросах веры. В частности, если свекровь попросит ее сопровождать в храм, они могут дойти до дверей костела, а внутрь Елена не входит. И она выполняла эти инструкции, в связи с чем ее отношения со свекровью, вдовой короля Казимира, осложнились до такой степени, что Александр обращался с письмом к своему брату, кардиналу Фридерику с просьбой о посредничестве в улучшении отношений Елены с его матерью Елизаветой. Он просил, чтобы Фридерик помирил супругов с матерью, обещая, что они будут следовать ее воле [669].

Вопрос о сохранении православия постоянно звучавший и в письмах, которые Елена получала от родителей, и в дипломатической переписке с великим князем, был поводом для военных действий. Однако в российской историографии практически не исследован вопрос об отношениях Елены с православной церковью в Литве.

В Польше женитьба Александра и Елены вызвала много споров о месте православной церкви в политической жизни. В польской публицистике начала XVI в. шла полемика по вопросу, нужно ли православным перекрещиваться в католическую веру или достаточно признать верховенство папы римского. Это касалось не только самой Елены, но и остальных православных жителей Литвы. Главным сторонником повторного крещения был Ян с Освенцима (Сакронус), известный философ и теолог, член Краковской Академии, человек, близкий к брату Александра, кардиналу Фридерику. С Сак-ронусом спорил Ожеховский, сторонник объединения церквей. В 1501 г. в Рим для обсуждения этого вопроса поехало посольство Эразма Чолека; интересно, что с этим посольством ехал вновь появившийся в Польше родственник Елены – Андрей Палеолог. Его роль не очень ясна; не известно, поддерживал ли он Елену в ее намерении сохранить православие, или поляков в их стремлении обратить ее в католичество [670].

Александр не спешил вмешаться в этот спор. На восточных границах Литвы начинались военные действия, и великий князь не стремился окончательно ссориться с тестем.

Оживление подобной полемики в Польше было вызвано еще и тем, что после смерти брата на польский престол должен был вступить Александр, имеющий православную жену. Елена никогда не была коронована как польская королева. Позднее Матвей Стрыйковский и другие польские авторы напишут: ее не захотели поляки, так как она не приняла католической веры.

В научной литературе не раз поднимался вопрос об усилении православной церкви в Великом княжестве Литовском после женитьбы Александра и Елены. Безусловно, сам факт появления православной великой княгини в Вильно уже усиливал положение православных князей и шляхты, тем более, что в Литве и особенно на ее восточных территориях православие имело более длительные культурные традиции, чем католичество. В конце концов, эти противоречия уже после смерти Александра вылились в 1508 г. в выступление князя Михаила Глинского.

Это выступление шляхты имело много причин и аспектов, но религиозный фактор в нем также присутствовал. Позднее, когда часть соратников Глинского вернулась в Литву, на судебном процессе 1511 г. Федора Колонтая обвинили в том, что он будто раньше говорил Михаилу: «всех нас, Русь, мают хрестити в лядскую веру, а хто б не хотел поити в лядскую веру, тых мают стинати»; и его просьба о заступничестве в связи с этим вроде была поводом к выступлению Михаила Глинского [671].

Королевой Елену постоянно называют в русской дипломатической пере-писке начала XVI в., а также грамотах, выданных при Сигизмунде Старом, сменившем Александра на польском престоле. Со всеми посольствами из Москвы Елена получала «челобитья», сама писала отцу и матери. Уже после смерти Ивана III новый великий князь Василий Иванович посылал ей в подарок меха – соболей и белку.

Будучи великой литовской княгиней, Елена имела собственных администраторов. От своего мужа она получила 39 пожалований на 11 владений. Пожалованные ей земли преимущественно располагались на восточных границах Литвы: в Мстиславском княжестве, Витебске, где Елена получила во владение Обольцы, ранее принадлежавшие Шемятичу, Могилев и др. Уже после смерти Александра в 1507 г. Сигизмунд дал Елене замок Бельск.

Чиновники Елены одновременно имели должности, связанные с управлением государством. Доверенным лицом, канцлером княгини был писарь канцелярии великого князя Иван Сапега. Елена давала своим служащим земли и тяглых людей, делала земельные вклады в монастыри [672].