Сергей Алексеев - Заря славянства. V — первая половина VI века

Легенды и паданни. Текст № 97 («Вековечная межа»).

См.: Иванов В.В., Топоров В.Н. Мифологические географические названия как источник для реконструкции этногенеза и древнейшей истории славян // Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев. М., 1976.

См. формы в ЭССЯ.

Гаркави. С. 135–136, 138.

О характере летописного «князь Мал» (в статье Начальной летописи и Повести временных лет 6453/945 г. — см.: ПСРЛ. Т. 1, 2, 3 и др.) как титула свидетельствует произведенное от его женской формы (Мала) название города Малин. Городище Малин относится к IX в. (Седов. 1982. С. 90), то есть основано за столетие до летописного Мала. Характерно также, что Мал отсутствует среди личных имен князей, заключивших в предшествующем (по Повести временных лет) году договор с Византией.

Dvomik F. The making of Central and Eastern Europe. L., 1949. P. 283.

Г.В. Вернадский в одной из работ возводит Μουσωκιοζ к осетинскому mysaeg, «хитрец» (Vernadsky G. The origins of Russia. Oxf., 1959. P. 82). Часто менявшиеся и спорные построения Г.В. Вернадского обычно вызывают у языковедов сомнения, но в данном случае ни одного более убедительного объяснения для греческой или арабской (явно искаженной) формы не предложено. Значение «хитрец» можно было бы связать с мифом о Радаре, победившем Змея хитростью.

Судя по монетной находке; однако это может быть и монета Юстиниана (Седов. 1982. С. 16).

Седов. 1982. С. 14.

Там же. С. 14, 16.

См. карту: Седов. 1982. С. 13.

Назаренко. 1993. С. 14–15, 45 (сопоставлены на основе этимологической идеи С. Роспонда о неславянском характере форманта -ol- с волынскими и чешскими лучанами). С учетом локализации луколан скорее на западе отождествление их с уличами-угличами на Нижнем Днепре (Rudnicki М. Geograf Babvarski w oswetleniu językoznawczym // Z polskich studiów sławistycznych. Warszawa, 1958. S. 190) кажется неудачным. Совершенно фантастической в контексте конкретных сведений «Баварского географа» выглядит сейчас высказанная в «Славянских древностях» идея П. Шафарика, искавшего «лукомлян» в окрестностях Витебска, в древней земле полочан.

Повесть временных лет: «А другие [нареклись] деревлянами, ибо сидели в лесах» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 6; Т. 2. Стб. 5). Здесь древляне названы первыми из расселившихся племен после киевских полян. Последним отдал первое место автор летописного введения Нестор — убежденный патриот Киева. У «Баварского географа» древлянам, по мнению М. Рудницкого ( Rudnicki . 1958. S. 197), соответствуют в том же перечне восточнославянских племен Forsderen liudi. По мнению целого ряда авторов, здесь соединение славянского или германского liudi и определения, производного от древневерхненемецкого foristari, «лесной». Возражения см.: Назаренко. 1993. С. 43 (никакой альтернативы автор не предлагает).

Гипотеза П. Шафарика, с которой склонен согласиться и А.В. Назаренко ( Назаренко. 1993. С. 45).

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 6; Т. 2. Стб. 5.

Фасмер. Т. 1. С. 536–537.

Более вероятно первое (ср.: ЭССЯ. Вып. 1. С. 192 — однако здесь предполагается скорее иноязычное происхождение основы).

Ср.: Витчак К. Т. Из проблематики древних славянских племен. 1. Этноним Fresiti у «Баварского географа» и его локализация // Этимология 1989–1990. М., 1993. То же сопоставление, но в более осторожной форме см.: Назаренко. 1993. С. 44.

Легенды и паданни. Текст № 95 («Палешуки и полевики»). Здесь две группы первых поселенцев-славян отождествлены с двумя этнографическими группами белорусов. Предание записано в 20-х гг. нашего века и является одним из ярких свидетельств долгого бытования архаического фольклора в белорусской деревне.

Во вводной части Повести временных лет поляне с очевидностью приходят к Киеву с запада. См. еще: Легенди та перекази. Киев, 1985. С. 94 (предания о происхождении названия Киева — в обоих оно связано с движением по «Руси» в район стоящего на правом, западном берегу Днепра города).

Текст «Основание Киева» в кн.: Легенди та перкази. С. 94. Здесь костер из «киев», горевший много дней и давший якобы имя Киеву, зажжен в честь победы над врагом (см. другой вариант там же).

Повесть временных лет, 6402 г. (См.: ПСРЛ. Т. 1, 2, 38 и др.) Во вводной части приход полян в Поднепровье упоминается без этимологии их названия. Еще до них, впрочем, названы ляшские поляне.

Седов. 1982. С. 112.

ПСРЛ. Т. 3 (Новгородская первая летопись младшего извода), 6362 г. (перевод в изд.: Начальная летопись): «Жили каждый с родом своим по своим местам и странам, владея каждый родом своим». Во вводной части Повести временных лет утверждение об «особом» проживании Полянских «родов» повторяется рефреном. Но при этом подчеркивается, что название «поляне» (вопреки Начальном летописцу) существовало еще до того, как «роды» сплотились вокруг легендарных основателей Киева.

Трубачев О.Н. О племенном названии «уличи» // Вопросы славянского языкознания. М., 1961. Вып. 5; Седов. 1982. С. 130–131.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 6; Т. 2. Стб. 5.

См. карты: Седов. 1982. С. 20, 31.

Там же. С. 30 (находка жилища колочинского типа).

Там же. С. 29–33, 39–40.

Там же. С. 40.

Там же. С. 39-40.

Proc. Bell. Goth. VIII. 4: 8–9; Свод I. С. 200–201.

Proc. Bell. Goth. VII. 14: 2; Свод I. С. 180–181.

Marc. Chr.A. 530.

Proc. DA. IV. 7: 18; Свод I. С. 206–207.

Proc. Bell. Goth. VII. 14: 1; Свод I. С. 178–179. Хильбуд был, вероятнее всего, германцем по происхождению. Имя его германское (Struminskyj В. Were the Antes Eastern Slavs? // Harvard Ukrainian Studies. 1979–1980. Vol. 3–4. P. 790–791). Мнение о славянском (антском) происхождении Хильбуда (Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1982. С. 93; Литаврин Г.Г. О двух Хилбудах Прокопия Кесарийского // Византийский временник. 1986. Т. 47; Толочко П.П. Древняя Русь. Киев, 1987. С. 15–16) и славянской этимологии его имени (ЭССЯ. Вып. 8. С. 119) основано, по сути, только на совпадении этого имени с именем антского юноши Хильбуда. Б.А. Рыбаков и П.П. Толочко склонялись к отождествлению двух Хильбудов. Между тем из нашего единственного источника — рассказа Прокопия ясно, что ромейский полководец Хильбуд как раз не был антом. Когда ант Хильбуд сообщает выкупившему его как ромейского военачальника анту о своем антском происхождении, это явно становится для господина крайней неожиданностью, более того, разбивает его надежды на то, что перед ним искомое лицо (Proc. Bell. Goth. VII. 14: 18–20; Свод I. С. 182–183). Итак, кем бы ни был по происхождению стратиг Хильбуд, Прокопий ясно дает понять одно — антом он точно не был.