Сергей Алексеев - Великое расселение славян. 672—679 гг.

Константин 1991. С. 140–141. Здесь император несколько увлекся и произвел названия сербов от латинского слова со значением «рабы», потому что они, дескать, «стали рабами василевса ромеев». Он, видимо, забыл, что несколькими строками выше писал о сербской прародине в «Воиках», где доселе живут «белые», «некрещеные сербы» — лужицкие. Связь названия Сервии с сербами подвергается сомнению (Византийки извори… Т. 2. Београд, 1959. С. 47–49). Однако город ранее этого времени действительно неизвестен. Доводы X. Диттена о невозможности поселения сербов в окрестностях Фессалоники по той причине, что они уже были заняты враждебными Империи славянами (Ditten H. Zur Bedeutung der Einwanderung der Slawen // Byzanz im 7. Jahrhundert. Berlin, 1978. S. 98–99), неубедительны. Во-первых, после 618 г. здешние славяне перестали быть открыто враждебны. Во-вторых, именно их ненадежность могла побудить Ираклия укрепить окрестности принявшими имперское подданство сербами. Отсутствие же упоминаний сербов среди осаждавших Фессалонику племен вообще ни о чем свидетельствовать не может. Достаточно сказать, что правление Ираклия отнюдь не закончилось в 616–618 гг., и логичнее помещать не датируемое Константином сербское переселение именно после 626 г., как и делаем мы.

См.: Нидерле 2002. С. 82–83. Это же касается, видимо, и хорватов (Нидерле 2002. С. 80). Впрочем, надо иметь в виду, что слово «хорват» как одно из самоназваний сарматов и распространенное личное имя широко использовалось еще в античное время. «Серб» же случайным образом созвучно с латинским servus (что пытается обыграть Константин Багрянородный — Константин 1991. С. 140–141), и многие названия, производные от последнего, либо от личного имени Сервий, могли подвергаться искажению в Средние века — как, впрочем, и наоборот.

Окрестности Сингидуна славяне с VII в. заселили довольно плотно, но в городе еще не селились (Седов 2002. С. 500).

Константин 1991. С. 132–133, 140–141, 148–151,152–153.

Константин 1991. С. 132–133,

Константин 1991. С. 152–153.

Шишиħ 1928. С. 308 и след.

Даже современные приверженцы «черногорского языка» в большинстве своем не отрицают его диалектный по отношению к сербохорватскому или прямо к «сербскому» характер (Славянские языки 2005. С. 145). В диалектном отношении Черногория и ее говоры входят в область безусловно доминирующего в Сербии, и в первую очередь в Сербии, штокавского диалекта (Там же. Приложения. Карта 4).

Славянские языки. 2005. С. 140–141, 194–197.

Славянские языки. 2005. С. 204,205–206.

М. Орбини, сообщающий без ссылок на источники этот рассказ, не очень удачно комбинирует его с восходящим к Павлу Диакону известием о набеге 642 г. на Италию (славяне будто бы возвращались на Неретву из этого набега, но «овладели» поречьем лишь после него — Орбини 2010. С. 50–51).

Belošević J. Materijalna kultura Hrvata od VII do IX stoljeca. Zagreb, 1980; Седов 1995. С. 323–324.

Седов 2002. С. 496.

Седов 2002. С. 493.

Fred. Chron. IV. 72: Свод II. С. 370–371.

Чичуров 1980. С. 153–161 (Никифор).

Судя по поведению франкского посла Сихария, когда Само предложил ему эти «раздоры» в комплексе рассудить (Fred. Chron. IV. 68: Свод II. С. 368–369).

Fred. Chron. IV. 68: Свод II. С. 368–369.

Fred. Chron. IV. 68: Свод II. С. 368–369. Так понимают изложение Фредегара и цели похода позднейшие авторы — составитель «Деяний Дагоберта» и пользовавшийся его трудом создатель «Обращения баваров и карантанцев» (Conversio 4: Свод IJ. С. 388; Gest. Dag. 27: Свод II. С. 389).

Fred. Chron. IV. 68: Свод II. С. 368–369. Автор «Деяний» заключил, что войском Австразии командовал сам Дагоберт. Из его единственного источника — хроники Фредегара — такой вывод никак не следует. Тот же автор пытается подменой слов затушевать корыстные мотивы лангобардов (см.: Gest. Dag. 27: Свод II. С. 389. Примеч. 44,48).

См. различные варианты: Mikkola 1928. S. 95–97; Grünwald R. Wogastisburk // Vznik a poCatky Slovanu. R. 2. Brno, 1958. S. 102–108; Kunstmann 1979. S 20–21; Třeštik D. Objevy ve Znojme // Ceskoslovensky ëasopis historicky. R. 35. £ 4. Praha, 1987. S. 571.

Fred. Chron. IV. 68: Свод II. С. 368–371. Можно добавить, что сложные перипетии отношений Само с Дагобертом (популярным героем немецких преданий) отразились в позднейшем фольклоре. Южнонемецкая легенда XVIII в. о местной святой Нотберге превращает ее в дочь «доброго короля» Дагоберта, которой домогается «князь неверных вендов». Возникновение легенды может быть связано с алеманнами, участниками похода против Само, или с угнанными ими в Швабию славянами (Kunstmann H. Dagobert I und Samo in der Sage // Zeitschrift fur slawische Philologia. 1975. Bd. 38. № 2. S. 282–302). Об исторической основе (кроме самого факта существования «князя», с которым Дагоберт то сообщался, то враждовал) говорить не приходится.

Fred. Chron. IV. 68: Свод II. С. 370–371.

Fred. Chron. IV. 72: Свод II. С. 370–371.

Fred. Chron. IV. 74: Свод II. С. 370–371.

Fred. Chron. IV. 75: Свод II. С. 372–373.

Fred. Chron. IV. 77: Свод II. С. 372–373.

Предание о крещении хорватов и сербов при Ираклии излагает Константин Багрянородный (Константин 1991. С. 136–137,142–143, 152–153). Однако в случае с хорватами он явно смешивает два крещения — при Ираклии в VII в. и при князе Борне в IX. О последнем он пишет и в другом месте (Константин 1991. С. 132–133). Дата событий и личность папы определяются тем, что после смерти папы Гонория произошел разрыв императора с Римом. Любопытно, что в Летописи попа Дуклянина в связи с учреждением христианских законов князем Святополком (явный исторический прототип — Святополк Моравский, IX в.) фигурирует кардинал Гонорий (Шишиħ 1928. С. 302). В хорватской версии Летописи — «Хорватской хронике» XV в. — князем-крестителем выступает не Святополк, а некий Будимир. Это персонаж явно хорватских преданий, но к какому времени они восходят — неизвестно. В Хронике он просто замещает Святополка, который уже в Летописи смешан с каким-то местным князем (скорее всего, Борпой или Тршгмиром), утвердившим христианские законы на Дуванском поле. Достоверность сведений о раннем крещении славян Адриатики подтверждается посланием VI Вселенскому собору от папы Агафона (Свод II, С. 212). В Хорватии, вплоть до Истрии, со временем распространяются погребения с элементами местного христианского обряда. С этим связано появление могил с камнями в головах и ногах, а затем и с правильной обкладкой камнями или плитами (см.: Седов 1995. Свод II. С. 322–324). Признает далматинских славян христианами и Фома Сплитский. Правда, отождествляя завоевателей Далмации с готами, он считает их арианами. Так или иначе, он дает довольно справедливую, пусть и субъективную, оценку ранней стадии сербохорватского христианства: «И сколь бы ни были они злобны и необузданны, все же они были христианами, хотя и очень невежественными» (Фома 1997. С. 36–240).