Татьяна Иларионова - Немцы на государственной службе России. К истории вопроса на примере освоения Дальнего Востока

Нет сомнения в том, что Япония, готовясь к войне с Россией, использовала собственных подданных для разведывательных целей. Д.М.Зайцев в своей книге приводит текст секретной инструкции на этот счет. Японцев интересовала «1 – любая информация о русской армии и флоте; 2 – информация о государственных финансах и общей экономической ситуации; 3 – настроения влиятельных политиков; 4 – информация об интригах при дворе и в правительстве; 5 – информация обо всех видных государственных деятелях: например, о положении Безобразова, о том, восстанавливает ли свои позиции партия Витте».

По соображениям безопасности накануне русско-японской войны все работавшие в российских государственных учреждениях японцы были уволены [389].

В работе Т.З.Поздняк, касающейся политики царского правительства в отношении иммигрантов, показано, как в конце XIX – начале ХХ века формировался общий курс с единой целью и методами по удалению из страны представителей враждующих государств. Это был целый комплекс законов и нормативных актов для осуществления административных мер по пресечению деятельности и выдворению из России подданных Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии – по мере того, как эти государства выступали во время Первой мировой войны против России [390]. В начале века это было апробировано на немногочисленной японской колонии во Владивостоке.

11 февраля 1904 г. русская сторона потребовала, чтобы все японцы покинули Владивосток. Эвакуация была осуществлена максимально организованно и в кратчайшие сроки. Японская община была сплочена и хорошо управлялась, именно это и способствовало успешной эвакуации. Русская сторона обеспечила безопасность и содействовала акции [391].

Русские власти прекрасно понимали: несмотря на то, что японцы имеют в России свой бизнес и клиентов, что благодаря этому живут и растят детей, в массе своей это патриоты своей родины, чувство причастности к всему японскому у них чрезвычайно сильно, они ощущают себя как японцы и только как японцы.

Эвакуация японцев была первой репетицией последующих решений в отношении других иностранцев на Дальнем Востоке, в том числе и немцев…

Но еще большее беспокойство у властей края вызывал приток корейцев. Японский и корейский вопросы были в тот момент теснейшим образом связаны друг с другом. Япония намеревалась целиком и полностью подчинить себе это страну на континенте, но, как указывал российский генеральный консул в Сеуле Г.А.Плансон в своих письмах П.Ф.Унтербергеру, серьезным препятствием на этом пути было население полуострова, которое владело землями и предъявляло свои права, поэтому еще в 1906 г. японцами были изданы правила, облегчающие выселение из страны корейцев и на основании этих правил составилась японская акционерная компания, которая имела специальной задачей содействовать к выселению корейцев в Южно-Уссурийский край [392].

Число переходивших российскую границу корейцев продолжало расти. «Корейцы, иностранные подданные, распространялись повсюду в Приамурье, оседали в городах, направлялись на россыпи золотых приисков и самовольно занимали свободные участки казенной земли для земледельческой культуры. Дабы более точно определить количество осевших у нас на земле корейских выходцев, была произведена в Южно-Уссурийском крае в 1906 и 1907 годах их регистрация. Статистическое обследование выяснило, что у нас в 1907 г. проживало, только в одном Южно-Уссурийском крае, 14000 корейцев русских подданных и 26000 корейцев иностранных подданных» [393].

Генерал-губернатор предложил план регулирования миграции. В общих чертах он сводился к следующему:

«I. Установить надзор за прибывающими в Приамурское генерал-губернаторство и проживающими в нем китайцами и корейцами, состоящими в иностранном подданстве согласно особо выработанным правилам.

II. С этой целью усилить канцелярские средства административных органов Приморской и Амурской областей и учредить в них дополнительные должности, 19 полицейских чинов, 8 толмачей и 101 конных и пеших низших полицейских чинов…»

Правила, которые были выработаны для пропуска в Приамурское генерал-губернаторство и проживания в нем китайцев и корейцев, состоящих в иностранном подданстве, сводились к следующему:

«1. Воспрещалось прибытие в Приамурское генерал-губернаторство лицам, одержимым хроническими изнурительными недугами и вообще болезнями заразными, а равно и лицам, неспособным добывать пропитание личным трудом.

2. Китайцы, корейцы могут переходить границу только в указанных пунктах, притом с национальными видами, визированными русским консулом или заменяющим его лицом, и по выборке на годичный срок особого русского билета с уплатой всех установленных при выдаче сего билета денежных сборов.

3. С каждого китайца и корейца (об. пола) при выдаче русского билета взыскивается 4 р. 25к. и гербового сбора 75 к., а всего 5 р. С тех же лиц в возрасте от 10 до 15 лет взыскивается 1 р. 75 к. и гербового сбора 75 к., а всего 2 р. 50 к.

4. Каждый год билеты должны возобновляться, в противном случае взыскивается штраф в размере 5 р.

5. Китайцы и корейцы, не соблюдающие указанных выше постановлений, могут высылаться за границу.

6. Всем лицам и учреждениям в Приамурском генерал-губернаторстве воспрещается держать китайцев и корейцев, не соблюдающих указанных постановлений, в качестве жильцов, арендаторов, постоянных или временных рабочих, допускать их к подрядам и промыслам или принимать их как пассажиров на русские пароходы, совершающие рейсы как в морях, так и на реках, омывающих наши дальневосточные владения. Виновные в нарушении этих правил подвергаются штрафу по 10 р. с каждого китайца или корейца, не имеющего установленного билета или имеющий просроченный билет.

7. Сборы, поступающие при выдаче билетов китайцам и корейцам, зачисляются: гербовый сбор – в доход казны, сбор же от билета и штрафные деньги в специальные средства Министерства внутренних дел. Образуемый и таким путем фонд предназначается на полицейские и врачебно-санитарные расходы, связанные с пропуском и пребыванием китайцев и корейцев в пределах Приамурского края…

8. Из сбора, взимаемого с китайцев и корейцев, отчисляется с каждого билета 20 к. на вознаграждение учреждений и лиц, ведающих выдачей русских билетов.

9. Подробные порядок пропуска в наши пределы китайцев и корейцев, взимания штрафов и расходования их устанавливается инструкцией, издаваемой Министерством внутренних дел» [394].

«По верованию, обычаям, привычкам, миросозерцанию и условиям экономической жизни корейцы совершенно чужды нам и чрезвычайно туго поддаются ассимиляции с русским населением, – писал П.Ф.Унтербергер. – Хотя между ними, по числу обращенных в православную веру, и замечается успех миссионерской деятельности, но это только по наружности, да иначе и быть не может, так как подавляющее большинство осевших у нас земледельцев корейцев не знает русского языка, а из миссионеров только очень немногие знакомы с корейским языком. Устроенные во многих корейских селениях русские школы заводятся корейскими обществами тоже только для вида, большинство же мальчиков обучается корейской грамоте. Постоянным общением с корейцами, приходящими из-за границы на временные заработки, поддерживается у нас живущими корейцами непрерывная связь со своими соотечественниками в Корее, а тем самым и сохраняются старые обычаи и привычки. Браков между русскими и корейцами почти не бывает. Корейка – непригодная жена для русского крестьянина, ибо она совершенно незнакома с нашим крестьянским хозяйством, как домашним, так и полевым. Объясняется это различием пищи у корейцев и у русских и применением различных способов обработки земли» [395].