Эдгар Уоллес - Крик ночи

- Мне вот что неясно, - возразил "Тигр"-Броун, - почему это Гринби добровольно пошел в тюрьму? Это сумасшествие для меня совершенно непонятно...

Хельдер не сразу ответил. Он гораздо лучше своего коллеги знал, какие мучения может доставить нечистая совесть.

У Гринби была мать. Хельдер слышал о больной женщине, гордившейся своим сыном и считавшей его достойным преемником их честного имени. Вероятно, мысль о матери играла не последнюю роль в решении Гринби...

- А мне это не кажется сумасбродным, - возразил Хельдер, - но как бы там ни было, мы должны извлечь максимум выгоды из этих обстоятельств. Ведь теперь у нас на руках два огромных козыря.

- И в чем же они заключаются?

- Во-первых, нам известна тайна Гринби, а во-вторых, старый Марпл находится у нас в плену, - объяснял Броуну Хельдер.

Оставался лишь Гольт, который очень беспокоил Хельдера.

Спустя два дня после посещения тюрьмы, Хельдер получил приглашение Гольта. Тот просил его встретиться с ним в отеле "Савой".

Они встретились.

- Я хотел бы поговорить с вами откровенно, - начал Гольт. - Вот уже полгода, как я начал следить за шайкой, пускающей в обращение поддельные банкноты.

- Я подозревал это, - сухо заметил Хельдер, - вы даже оказали мне честь, заявив, что я нахожусь в каких-то отношениях с этой шайкой.

- Я своего мнения не изменил, - спокойно продолжал Гольт, - более того - я даже знаю, что вам помогал Том Марпл...

- Не смешите меня, - поморщился Хельдер.

- Марпл делал французские банкноты, - вел свое Гольт, - и я могу это доказать. Я вызвал вас сюда, чтобы предложить вам как можно скорее прекратить свою деятельность. В противном случае разразится небывалый скандал.

Хельдер усмехнулся.

- Я бы с удовольствием оказал вам эту услугу, - любезно произнес он, и если бы я был обычным фигляром, то непременно бы пал перед вами на колени, сознался в своей вине и попросил бы отвезти меня в Скотленд-Ярд... Но я не фигляр...

Он поднялся, захватив шляпу и перчатки.

- Вы выдвинули против меня грозное обвинение, - Хельдер небрежно махнул рукой, - да, это ваша обязанность - ловить преступников, но когда у вас не выходит, вы инспирируете... Вот ваш друг Гринби - преступник!

- А я думаю, что Корнелиус Хельдер - неисправимый лгун, - послышался мелодичный голос.

Оба обернулись. В дверях стояла прекрасно одетая дама.

Лицо Хельдера стало багрово-красным.

- Разрешите присесть? - спросила она.

Гольт пододвинул ей стул.

- Мне жаль, что я прервала столь поучительный разговор на самом интересном месте.

- Я вас понимаю, миссис Колляк, - зло бросил Хельдер, - хотя в высшем свете и не принято называть человека лгуном, но вы совсем недавно вошли в хорошее общество...

Гольт не знал, что скажет миссис Колляк Хельдеру. Ее появление в отеле было совершенно неожиданным...

- Это верно, - заявила дама, глянув на Хельдера, - я еще помню, как вы из кожи вон лезли, чтобы попасть в это высшее общество, - тут она язвительна улыбнулась, - но все же я достаточно знаю Гринби как честного, великодушного человека и безукоризненного джентльмена.

- Я говорил не о его великодушии, - произнес Хельдер с особым ударением, - впрочем, вам об этом легче судить...

Оскорбление, нанесенное ей этими словами, было оценено...

Миссис Колляк вынула золотой портсигар, закурила сигарету и, откинувшись на спинку стула, разглядывала Хельдера полузакрытыми улыбающимися глазами.

- Да, мистер Гринби был ко мне действительно великодушен, - проговорила она.

- В высшей степени честный человек - таково ведь было ваше выражение?

- Да, именно так...

- Я полагаю, что не вам служить авторитетом в суждении о честных людях.

- Конечно. Мне приходилось иметь дело и с не особенно честными людьми. Даже сама я поступала порой не совсем честно. Это вы хотели сказать?

Миссис Колляк оставалась любезной, и это выводило из себя Хельдера.

- Но я никогда не предала ни одного человека, как вы это изволите делать, а также не пробовала распространять ложные слухи, - продолжала она.

- Значит, - иронически подытожил Хельдер, - вы - воплощенная добродетель!

- Мне безразлично то, что вы говорите. Я утверждаю, что всякий, кто называет Гринби преступником - круглый дурак или наглый лгун!

Внезапно она замолчала и поморщила лоб. Потом вынула из сумочки газетную вырезку и протянула ее Гольту.

- Это вы поместили сообщение в газету? - поинтересовалась она, собственно, за этим я и пришла сюда...

Гольт кивнул.

- Я случайно его прочла. Оно было помещено в одной итальянской газете. Многие из нас пользуются тысячефранковыми банкнотами, - пояснила дама.

Хельдер перегнулся через стол. При чем тут тысячефранковые банкноты?

- Можно мне посмотреть это сообщение?

Гольт протянул ему листок. Объявление было набрано по-английски, по-французски и по-итальянски. Там выражалась просьба ко всем владельцам тысячефранковых билетов с номерами от 687642 до 687653 обратиться во французскую полицию или к Вентворсу Гольту в Англии.

Хельдер с возрастающим волнением читал эти строки. Он интуитивно чувствовал, что сообщение не предвещало ничего доброго.

- Какая же особенность этих банкнот? - спросил он.

Миссис Колляк как бы в ответ на эти слова вынула из сумочки сложенную бумажку и подала ее Гольту.

- Ко мне в руки попал случайно один из этих номеров - вот он!

Гольт рассматривал бумагу, легонько проводя по ней пальцем. Потом повернулся и посмотрел на даму.

- Мне очень жаль, но я должен сообщить вам, что это подделка, - начал он, - впрочем я охотно возмещу убытки.

Он старался говорить спокойно, но в его голосе чувствовалось волнение.

Хельдер, внимательно следивший за Гольтом, испугался. Две тысячи подобных же банкнот уже были отпечатаны и находились в обращении. Он достаточно знал Гольта, чтобы понимать: на сей раз он начинает игру с открытыми картами.

Хельдер снова взял шляпу и перчатки.

- При случае я навещу вас, - сказал он Гольту.

- Всего доброго, - обратился он к миссис Колляк и наклонился, чтобы поцеловать ей руку на прощание.

Со странной улыбкой, заставившей его побледнеть, дама взглянула на него, но руки не протянула.

- До свидания, - бросила она.

Гольт торжествующе взглянул на Хельдера.

* * *

- Броун, вы должны помочь мне, - начал Хельдер.

Они встретились в Гайд-парке и медленно двигались в направлении квартиры Хельдера.

- Вы должны вспомнить, - продолжал Хельдер, - при каких обстоятельствах печатались французские банкноты.

- Я помню, - ответил Броун и подробно рассказал все до мелочей.

- Кто-нибудь, кроме вас, держал банкноты в руках?

- Нет, только я.

- А кто имел к ним доступ?

- Нет, это невозможно...

- Вы уверены?

"Тигр"-Броун помедлил.