Леонид Васильев - Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Итак, чуский Лин-ван, еще будучи министром Вэем, на совещании в Го попытался было вновь утвердить статус Чу как важного центра политической силы и добился в этом некоторого успеха. Однако Цзинь и другие государства отвергли требования Вэя покарать луского Шу-суня. Они мотивировали свое несогласие тем, что, проявив снисходительность, чусцы обретут авторитет у чжухоу, которые вследствие этого потянутся к Чу [114, 1-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 570 и 577]. Став Лин-ваном и укрепив свою власть (изгнав и частично уничтожив свою родню, потенциальных претендентов на трон), Вэй снова предпринял ряд мер для усиления своего влияния в Поднебесной. В 538 г. до н. э. он, опираясь на сунское соглашение, потребовал, чтобы чжухоу нанесли ему визит. Прибыли в основном правители небольших либо зависимых от Чу царств и княжеств (Цай, Чэнь, Чжэн, Сюй, Сю, Тэн, Дунь, Ху, Шэнь, Сяо-чжу и наследник правителя Сун). Большинство их — кроме сунского наследника и правителя Чжэн — приняли затем участие в карательной экспедиции Чу против его южного соседа У. Как сообщается в «Цзо-чжуань» [114, 4-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 592 и 596], Цзинь вначале хотело было возражать против активности Чу, но не стало этого делать, положившись на волю Неба. А Небо явно все еще склонялось в пользу Цзинь: большинство чжухоу по традиции видели в этом царстве гегемона.

Лин-ван чуский негодовал по этому поводу. И когда в 537 г. до н. э. в Чу прибыли главный министр Цзинь Хань Сюань-цзы и один из влиятельнейших цзиньских деятелей Шу Сян (формальной целью их визита было сопровождение невесты из Цзинь в дом Лин-вана), правитель Чу замыслил унизить Цзинь и наказать их обоих (Ханю отрубить ноги, а Шу Сяна кастрировать), но его советник заметил, что подобное намерение необдуманно и сулит Чу осложнения, к которым оно еще явно не готово, с чем Лин-ван скрепя сердце вынужден был согласиться [114, 5-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 601–602 и 605]. Внутреннюю слабость Чу отчетливо ощущали чжухоу . И когда Лин-ван выстроил роскошную башню-замок и пригласил на торжества по этому случаю правителей, прибыл лишь луский гун [72] 2 В связи с этим с обширным поучением в адрес Лин-вана обратился его сановник У Цзюй, который утверждал, что новый замок — ненужная роскошь и тяжкий груз для народа и что все чжухоу понимают это, а луский гун прибыл лишь под давлением [85, с. 195–197; 29, с. 250–253]. .

Разумеется, царство Чу от этого не перестало быть сильным и его по-прежнему многие опасались. Лин-ван не уставал демонстрировать свое превосходство, причем не только по отношению к безвластному лускому Чжао-гуну. Он вмешивался в дела зависимых от него соседних государств Чэнь, Сюй, Цай, подчас захватывал их владения. Он жестоко карал заговорщиков и недоброжелателей в самом Чу, строил новые крепости на севере, дабы укрепить свои позиции поблизости от Чжунго. Но, несмотря на это, создаваемый им на юге новый центр политической мощи, хотя и соперничал с северным, еще не был равным ему. Это, судя по некоторым сообщениям источников, понимал и сам Лин-ван. Приступив к сооружению крепостей на севере чуских владений, он как-то упомянул о том, что еще признает верховенство Цзинь и служит этому царству лишь потому, что основные его силы слишком далеко от Чжунго [85, с. 197; 29, с. 253]. Построив же крепости в столицах нескольких зависимых от него либо аннексированных владений, в том числе Чэнь и Цай, Лин-ван решил, что наконец сравнялся с Цзинь, и вознамерился потребовать от дома Чжоу передачи ему треножников, символа власти в Поднебесной [114, 12-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 637–638 и 641; 103, гл. 40; 71, т. V, с. 191–192]. Однако он не успел реализовать желаемое. В 529 г. до н. э., когда Лин-ван был на охоте вдалеке от столицы, его противники подняли мятеж. Сын Лин-вана был убит, а на трон посажен один из беглых родственников правителя Би, 13 лет живший в Цзинь в эмиграции. Впрочем, вскоре Би, не сумев укрепиться на троне, вынужден был покончить с собой, а правителем стал его более удачливый сородич Ци Цзи под именем Пин-вана (528–516 гг. до н. э.).

Конец Лин-вана был драматичен: лишившись власти и своего окружения (все покинули его в беде), он скитался по стране, пока не нашел приюта у мелкого чиновника, в чьем доме и умер [103, гл. 40; 71, т. V, с. 192–193]. Что же касается Пин-вана, пришедшего к власти в дни мятежа, то, будучи зависимым от настроения мятежников и взбудораженного ими народа, он вынужден был на время отказаться от глобальных политических амбиций и сосредоточиться на внутренних делах Чу, что было, естественно, в интересах Цзинь.

В 529 г. до н. э., после драматических событий в Чу, цзиньский Чжао-гун (531–526 гг. до н. э.) созвал в Пинцю очередное совещание чжухоу, на котором присутствовали правители Ци, Сун, Вэй, Jly, Чжэн, Цао, Цзюй, Чжу, Тэн, Се, Цзи и Сяо-чжу. Он хотел добиться от чжухоу подтверждения достигнутого в Сун соглашения. На совещании в качестве представителя чжоуского вана присутствовал Лю-цзы (Сянь-гун). И когда Ци отказалось подтвердить соглашение, Сянь-гун посоветовал не придавать этому особого значения. Цзиньский Шу Сян попытался переубедить циского правителя, заметив, что многое зависит от порядка, от своевременного выполнения всеми своих обязанностей, включая необходимые взносы и должное почтение, взаимные визиты и соответствующий церемониал, а следить за порядком поручено именно Цзинь. Выслушав все, циский правитель изменил свои позиции и согласился признать старшинство и руководящую роль Цзинь. После этого Цзинь устроило военный парад, и все чжухоу, увидев мощь Цзинь (4 тыс. боевых колесниц), безропотно подтвердили свою преданность. Только два небольших княжества, Чжу и Цзюй, пожаловавшись на притеснения со стороны Лу, заявили, что не в состоянии платить положенные взносы. За это лускому гуну было сделано серьезное внушение. В «Го юе» упоминается, что гуна даже не допустили на совещание, а извиняться за все были посланы сановники, с трудом выпутавшиеся из трудного положения [85, с. 68; 29, с. 100–101].

В итоге все вновь подтвердили сунское соглашение и высказали свои соображения о размерах взносов. Чжэнский Цзы Чань полагал, что размер вклада должен зависеть от ранга-титула правителя, как то будто бы было в древности. Неясно, чем конкретно завершились споры, но в тексте «Цзо-чжуань» упомянуто, что Конфуций одобрил позицию Цзы Чаня, включая его требование о размере взносов [114, 13-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 645–646 и 651–652].

Едва ли совещание 529 г. до н. э. в Пинцю следует считать очередным триумфом Цзинь. Скорее оно было результатом удачного для Цзинь стечения обстоятельств, вызванного смутой в Чу. Это подчеркивает в своих ремарках и Д.Легг, прибавивший к тому же, что совещание в Пинцю было последним из числа созывавшихся царством Цзинь [212, т. V, с. 650]. Тем не менее оно укрепило позиции и подтвердило статус Цзинь как старшего среди государств Поднебесной и ответственного за сохранение порядка в ней. Присутствие на совещании представителя чжоуского вана и его поддержка были своего рода высшей санкцией исключительного статуса этого царства. Цзинь всеми силами старалось сохранить за собой этот статус.