Владимир Винников - Путин. В зеркале «Изборского клуба»

Именно понятая как Евразия, Россия обнаруживает свою неизменную и константную суть, свою непрерывность в истории — от разрозненного множества славянских, тюркских и финно-угорских племён, через периоды Киевской и Московской Руси — к Великой континентальной империи, вначале — «белой», потом — «красной», вплоть до сегодняшней, несколько растерянной, но внутренне собирающейся для нового исторического рывка России. Именно концепт Евразии смог уместить в себя всё исторически складывавшееся воедино этническое многообразие, скрепив его стратегическим единством большой империи по заветам Чингисхана. Сам Путин определяет этот процесс так: «В России, на которую пытались в своё время навесить ярлык “тюрьмы народов”, за века не исчез ни один, даже самый малый этнос. Все они сохранили не только свою внутреннюю самостоятельность и культурную идентичность, но и своё историческое пространство. В советское время к этому относились так же внимательно — почти каждый маленький народ имел своё печатное издание, поддерживались языки, поддерживалась национальная, этническая литература. Кстати говоря, многое из того, что делалось в этом смысле раньше, нам нужно бы вернуть и взять на вооружение. При этом у нас накоплен уникальный опыт взаимовлияния, взаимообогащения, взаимного уважения различных культур. Эта поликультурность, полиэтничность живёт в нашем историческом сознании, в нашем духе, в нашем историческом коде. На этом естественным образом тысячелетие строилась наша государственность».

К слову сказать, совсем иным путём в отношении собственных народов пошла Европа. Слившись в крупные империи, народы Европы сначала безвозвратно растворились в них, смешавшись в больших плавильных котлах европейской истории, богатой на войны и кровавые многолетние конфликты, а затем и вовсе распались на осколки государств-наций, где от коллективной субъектности народов не осталось и следа. Центральное место в социальном устройстве национального государства Европы занял гражданин, высшим достижением считающий для себя статус «буржуа». Тем трагичнее судьба европейцев видится в формате возникшего и неуверенно стоящего на своих глиняных ногах колосса Европейского союза, где последние остатки идентичности, выраженные в принадлежности к той или иной нации, растворились в гражданской биомассе безликого, а теперь уже — и бесполого ЕС. Вряд ли кто-то в России, находясь в здравом уме, пожелает такой бесславной судьбы для нашего этнического и культурного многообразия «цветущей сложности Евразии». Евразийство — это то, что, сохраняя тысячелетнюю непрерывность русской истории, в то же время сохраняет идентичность всего многообразия народов нашего континентального, простирающегося от географической Европы до географической Азии, государства.

Не случайны и регулярные отсылки Путина к трудам великих русских евразийцев и консерваторов — Льва Гумилёва и Константина Леонтьева, утверждавшего — на что прямо ссылается Путин в своём Валдайском выступлении, говоря о евразийской составляющей российской истории, — что Россия всегда развивалась как «цветущая сложность». Сам Путин добавляет к этому тезису, что Россия должна восприниматься «как государство-цивилизация, скреплённая русским народом, русским языком, русской культурой, Русской православной церковью и другими традиционными религиями России. Именно из модели государства-цивилизации вытекают особенности нашего государственного устройства. Оно всегда стремилось гибко учитывать национальную, религиозную специфику тех или иных территорий, обеспечивая многообразие в единстве. Христианство, ислам, буддизм, иудаизм, другие религии — неотъемлемая часть идентичности и исторического наследия России в настоящей жизни её граждан. Главная задача государства, закреплённая в Конституции, — обеспечение равных прав для представителей традиционных религий и атеистов, права на свободу совести для всех граждан страны». Так видит Путин нашу цветущую сложность Евразии, и этот взгляд не имеет ничего общего ни с унификационными проектами Европы, ни с идеологическим однообразием марксизма, ни с насильственной русификацией романовского периода. Евразийство — есть высшая степень культурного и конфессионального плюрализма при сохранении политического имперско-государственнического централизма, и это именно то, что всегда было определяющими факторами для Путина.

Путин не был бы Путиным, если бы не нашёл возможность самым прагматичным образом воспользоваться всеми преимуществами, которые даёт евразийство, особенно — в области экономики. И здесь магистральным проектом, неразрывно связывающим судьбу самого Владимира Путина с судьбой России в истории, является проект восстановления России как Евразийской Империи, выраженный в формате, который осторожный реалист и прагматик Путин определяет понятием «Евразийский союз». На сегодня Евразийский союз для России — это единственная возможность, сохранив целостность, сохранить идентичность. Восстановление большого пространства — это возможность сохраниться, выраженная в категориях геополитики. Начиная постепенно, с экономики, Путин запускает процесс восстановления геополитической субъектности России, что неразрывно связано и с политикой, и с вопросами безопасности, и с решением проблемы восстановления стратегического единства большого пространства Евразии, разрушенного в момент крушения СССР. Именно нарождающееся геополитическое мышление Путина заставляет его утверждать, что «крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века. Для русского же народа оно стало настоящей драмой. Десятки миллионов наших сограждан и соотечественников оказались за пределами российской территории». А так как Путин, на что он уже неоднократно недвусмысленно намекал, не является марксистом, следовательно, и исправление последствий крупнейшей геополитической катастрофы века, очевидно, не будет связано с восстановлением советской модели. Демократическая империя на основе многоукладной экономики — всё то, что укладывается как в идеологические представления самого Путина, так и в рамки евразийской идеологии. И здесь путинский экономический прагматизм совпадает с геополитическим восстановлением большого культурно-цивилизационного пространства, вновь вмещающего в себя десятки миллионов наших сограждан и соотечественников.

Определив Путина как безусловного евразийца с консервативными воззрениями, придерживающегося принципов цельности русской истории на фоне культурно-этнического плюрализма и политического централизма и стремящегося восстановить большое геополитическое пространство Евразии, рассмотрим остальные составляющие евразийского мировоззрения, попутно выявляя их корреляцию с деятельностью Владимира Путина за период его нахождения у власти.