Владимир Винников - Путин. В зеркале «Изборского клуба»

Для евразийства, делающего основную ставку на идею, экономика есть не цель, как в марксизме или либерализме, но лишь средство, формальный атрибут, не загнанный в жёсткие рамки идеологической догматики, а свободно варьируемый в зависимости от интересов государства. Данный подход наиболее близок Путину, который заимствует наиболее полезные для государства принципы как из либеральных выкладок — отсюда многолетнее влияние либералов на российский экономический блок, так и из социалистических принципов, из которых вытекают и социальные программы, реализуемые Путиным, и существенная роль государства в регулировании экономики. Всё это в то же самое время даёт возможность выстраивать двусторонние отношения с государствами постсоветского пространства, выбравшими самые разные пути развития экономических стратегий — от социалистических принципов, реализуемых Белоруссией, до жёстких либеральных моделей прибалтийских государств. Такой хозяйственно-экономический плюрализм позволяет России стать своего рода интерфейсом взаимодействия между субъектами столь разнородного постсоветского пространства, а значит, даёт Путину возможность выступить в роли глобального интегратора Евразии.

Изначальный прагматизм евразийского учения применительно к экономической сфере позволяет наиболее эффективно достигать экономического процветания. Те экономические формы и инструменты, которые служат политическому и мировоззренческому идеалу евразийства, укрепляют российскую государственность — принимаются и реализуются во всей полноте, вне зависимости от того, откуда они произошли — из либерализма, социализма или концептов третьего пути в экономике. Всё то, что наносит ущерб солидарности постсоветского пространства, стабильности и эффективности экономики внутри России, — порицается независимо от чисто экономического аспекта. Кажется, что это само собой разумеющийся подход, однако так было не всегда. Ещё в 1990-х либеральные рецепты и их абсолютная доминация как над интересами общества, так и порой над здравым смыслом ставились превыше всего. И если западные экономические советники диктовали российскому политическому руководству неизбежность скорейшего создания класса собственников, которым, любой ценой и за любую цену, необходимо было раздать крупнейшие куски государственных активов, то политическая элита — осознавая или не осознавая последствия данного процесса — безропотно реализовывала этот чудовищный либеральный рецепт в угоду последовательной реализации либеральных реформ. То же относится и к советской эпохе, где подходы советского хозяйствования, укладываясь в рамки марксистской догматики, порой расходились со здравым смыслом, демонстрируя образчики бесхозяйственности и расточительности.

Путин отбросил как советские идеологические клише, так и либерал-реформаторские, сделав ставку на экономический прагматизм, за счёт чего довольно быстро поднял российскую экономику из руин, в которых она оказалась благодаря шоковой терапии экономических экспериментов либерал-реформаторов. И этот прагматизм, как уже было сказано, чётко укладывается в евразийский экономический подход многоукладной экономики, где крупные, в первую очередь сырьевые отрасли могут находиться под контролем государства, а средний и мелкий уровень экономического хозяйствования допускает присутствие как коллективной, так и полностью частной собственности на средства производства.

Евразийское государство, евразийская цивилизация, евразийская культура, таким образом, являются приоритетами более высокого уровня, чем экономическая сфера — производство, финансовая система и т. д., подходы к реализации которых вытекают из приоритетов высшей целесообразности евразийского мировоззрения.

Евразийское государство, евразийская цивилизация, евразийская культура, таким образом, являются приоритетами более высокого уровня, чем экономическая сфера — производство, финансовая система и т. д., подходы к реализации которых вытекают из приоритетов высшей целесообразности евразийского мировоззрения, которое, в свою очередь, в отличие от марксизма и либерализма, не экономикоцентрично. Поэтому его экономическое выражение во многом зависит от специфики конкретной исторической ситуации, чем вариативно и пользуется Путин, смещая акценты то в пользу либерализма, то в пользу большего внимания к социальным программам и усилению роли государства в вопросах экономического регулирования.

Ещё одним важнейшим критерием развития, поставленным Владимиром Путиным в основу своего мировоззренческого подхода, является абсолютная незыблемость суверенитета России — как главного критерия, обеспечивающего устойчивое и поступательное развитие. Последние события на Украине наглядно продемонстрировали, сколь пагубные последствия не только для экономики, но и для социальной стабильности может повлечь за собой потеря контроля над собственным обществом и над политической ситуацией в стране. А ведь ещё недавно Россия пребывала в таких же точно условиях, когда рецепты политического реформирования государства буквальным образом надиктовывались американскими советниками, вахтовым методом дежурившими возле главы государства. Тогда это чуть не привело к развалу России, который был остановлен Путиным, отказавшимся от небескорыстной, между прочим, «помощи» западных партнёров и остановивший либеральные реформы, практически приведшие к полной потере суверенитета. Для этого Путин создал федеральные округа. Остановив расползание регионов, усмирил региональную фронду, выведя губернаторов за штат Совета Федерации, сократил количество парламентских партий, присмирил прессу, удалил олигархов от принятия государственных решений, упорядочил ситуацию с внешним вмешательством во внутриполитическую жизнь — т. е. сделал именно то, что и привело Россию в состояние суверенной державы, самостоятельно определяющей свой внутриполитический курс. И именно это является сутью евразийского подхода, утверждающего приоритет собственной политической субъектности над интересами глобального сообщества внутри того или иного государства. Противоположностью евразийского подхода как раз и является подход либеральный, утверждающий, что интересы государства должны жёстко коррелировать с интересами глобального либерального сообщества и если ослабление государства выгодно западному лагерю, пекущемуся, например, о собственной безопасности, то национальная администрация должна учесть этот фактор, ослабив собственную субъектность. Такой же подход наблюдается и в экономике: если государство обладает необходимыми для развития глобального Запада активами — оно должно предоставить их по минимальной стоимости, если же оно представляет для мирового сообщества интерес в качестве рынка сбыта или переноса на его территорию вредных отходов, то оно должно предоставить такую возможность, открывшись для мирового сообщества, пусть даже в ущерб интересам собственным. Таков подход к тому, кто лишён суверенитета — добровольно или под воздействием внешних факторов, и он не менялся с момента появления первых государств. Путин решительно и однозначно прекратил данную порочную практику, вернув России статус суверенной евразийской державы.