Александр Вельтман - Вражий питомец

Гондла
(быстро)
Кто отец мой?

Груббе
Бродячий, ничтожный
Скальд, забыли теперь про него.

Гондла
Кто же мать моя?

Груббе
Нет, осторожно,
Больше я не скажу ничего.

Вот, короной венчан шутовскою,
Он поднять не осмелится глаз.

Лера
Груббе, Лаге, оставьте со мною
Эту… этого… Гондлу сейчас.

Лера
Что же, друг? Ты обманно назвался
Королевичем? Значит, ты вор?
Ты корону мне дать обещался,
А даешь только боль и позор.
Полно! Есть и глумлению мера,
Не превысит ее человек!
Иль ты думал, что глупая Лера,
Как развратница, любит калек?
Что рожденной отцом благородным
Так уже лестно покинуть свой дом
И повсюду идти за негодным
Нищим, может быть, даже рабом?
Где же лютня? Играй. Так уныло
Воют волки в полях и лесах.
Я тебя до сих пор не убила,
Потому что мне дорог твой страх.
Но ничто не бывает, ты знаешь,
Окончательным, даже беда…
Например: если ты утверждаешь,
Что король ты и был им всегда,—
Кто помеха тебе в этом деле?
Снорре? Груббе? Их можно убрать.
Лаге с нами. Мы б верно сумели
Властелинами заново стать.

Гондла
Там, в стране, только духам известной,
Заждались короля своего,
Мой венец не земной, а небесный,
Лаик, терны — алмазы его.

Лера
Так? Ну помни обет мой веселый.
Чуть погаснет на западе луч,
Лаик будет за дверью тяжелой,
И у Лаге окажется ключ.
Он войдет к ней, ее он измучит
Ненасытным желаньем мужским.
Он ее наслаждаться научит,
И смирится она перед ним.
И на месте тоскующей Лаик
Будет Лера и ночью и днем,
Неустанно тебя проклиная,
Называя трусливым щенком.

Где вы, сильные, волки, не люди?
Пусть же когти пустынных владык
Вырвут низкое сердце из груди,
Из гортани лукавый язык.

Вот, смотрите, он голову клонит.
Кто убьет его, будет мне друг…

Ахти
Но не прежде, чем лютню уронит,
Гондла лютню уронит из рук.

Лера
Сладко мне улыбнуться героям!

Груббе
Не бывало подобной жары,
Жилы словно наполнены зноем,
И в глазах огневые шары.

Снорре
Мы оленя убили, тяжелый,
Словно лошадь, достанет на всех.

Ахти
Я же браги хмельной и веселой
Захватил полуведерный мех.

Лаге
Гондла, живо костер! Поднимаю
Первый кубок за Леру мою.

Снорре, Груббе и Ахти
Пьем за Леру мы все!

Лера
Принимаю
И за Лаге могучего пью.

Ахти
(втаскивая оленью тушу)
Вот олень. Жира, жира-то сколько!
Ну, волкам не пропасть без еды.

Лаге
Сердце — Лере.

Ахти
Конечно, но только
Прежде вымою. Гондла, воды!

Лаге
Ах, вино мне удвоило силы.

Лера
Я любовью и солнцем пьяна.
Этой ночью, не правда ли, милый,
Ты придешь ко мне?

Лаге
(обнимая ее)
Гондла, вина!

Снорре, Груббе и Ахти
Гондла, музыки! Лютня такая
Для чего у тебя, нелюдим?
Целый день проведешь ты, играя,
А под вечер тебя мы съедим.

Лаге
(наклоняясь к Лере)
Как мучительно рот мой находит
Твой кровавый смеющийся рот!

Лера
Посмотрите, горбатый уходит.

Ахти
Ну, далеко от нас не уйдет.

Гондла
Не пойму, это солнце на небе
Или боль просияла моя?
Не пойму, человек или лебедь,
Лебедь с сердцем проколотым я?
Нет, я царь этих дебрей суровых,
И меня коронует Христос
Диадемою листьев кленовых
И росою обрызганных роз.
О, когда бы враги посмотрели,
Как мне кланялась эта скала,
Как молили меня эти ели
Защитить их от всякого зла!
Если сан мой признала природа,
То они ли поспорят о том,
О царе лебединого рода
И с проколотым сердцем притом?

Вождь
Словно место недавних пожарищ
Этот лес, иль убийств потайных…
Как пройти нам к поселку, товарищ?
Закружились мы в дебрях твоих.

Гондла
Что хотите вы делать в поселке,
Люди-лебеди, братья мои?
Там живут беспощадные волки,
Осквернители милой любви.

Вождь
Он безумный, не будем смеяться
И с собою его уведем.

Знай, нам нужно в поселок пробраться
За своим молодым королем.

Гондла
Я король ваш.

Вождь
Он вовсе безумный.

Гондла
Что, скажите, в родимой стране
Так же ль трубы архангелов шумны,
Звезды так же ль глубоко на дне?
Что Георгий? В заоблачных долах
С Пантелеймоном друг и сейчас?
Двое юношей знатных, веселых,
Утешители ангельских глаз.
Магдалина от скорби предвечной
Отдохнула ли львиной душой?
Брат Христов Иоанн? Он, конечно,
Апокалипсис пишет второй.

Вождь
Бедный ум, возалкавший о чуде,
Все мы молимся этим святым,
Но, простые ирландские люди,
Никогда не входили мы к ним.

Ахти
Гондла, что же ты бродишь лентяем,
Почему эта лютня молчит?

Груббе
Мы немедля тебя растерзаем.