Андрей Савельев - Как убивали СССР. Кто стал миллиардером

У страха глаза велики. Тем более, если пугать начинают близкие соратники. В ночь с 3 на 4 октябряЕгор Гайдар использовал телевидение, чтобы призвать безоружных сторонников выйти на защиту Президента к Моссовету и Кремлю. Планировалось, в случае чего, снова прикрыться щитом из живых людей.

Позднее Гайдар объяснил свои действия так: «Вы думаете, мы напрасно просили москвичей собраться у здания мэрии на Тверской? Ничего подобного. Там в подвалах много оружия, и мы, в случае необходимости, хотели раздать его забаррикадировавшимся в Кремле». И действительно раздавали. С этим оружием из арсеналов Лужкова номенклатурные боевики штурмовали парламент.

В ту же ночь замминистра финансов взял на фабрике Гознак под расписку 1 миллиард рублей. Эта была первая поощрительная порция для расстрельных бригад. Вторую – 11 миллиардов – у Центробанка через несколько дней взял сам Гайдар. К концу года деньги вернули, зачерпнув их из других источников.

Ельцин заранее готовился к силовому разрешению конфликта. Выезжая летом 1993 г. в Таманскую и Кантемировскую дивизии, он неизменно интересовался настроем командного состава: как они себя поведут? Военные не подвели. Против парламента действовали подразделения Таманской, Кантемировской и Дзержинской дивизий, Тульской дивизии ВДВ, рязанский полк ВДВ, московская милиция и собранный из провинциальных районов ОМОН. Всего в живодерской операции было задействовано более 20 тысяч человек.

Однако ночью с 3 на 4 октября Ельцину пришлось поволноваться. В окружении телохранителей он прибыл в Министерство обороны. Генералы без энтузиазма встретили приказ послать на штурм Белого Дома 10 танков. Для стрельбы по парламенту пришлось искать добровольцев. Правда, далеко и долго ходить не пришлось – Москва была полна «деморосовщины».

Ночь с 3 на 4 подробно описана в мемуарах Александра Коржакова. По его свидетельству, он всю ночь просидел в президентском кресле, «за пультом управления страной». «Из ГАИ доложили: никаких частей Министерства обороны в городе нет. Останкино штурмуют, на защите только внутренние войска и милиция». Штаб мятежников в МО – Черномырдин, Сосковец, Грачев – занят неизвестно чем. Коржаков понимает, что толку от этого штаба не будет, будит Ельцина и вместе с услужливым каперангом Захаровым, разработавшим план смертоубийства, едет в МО. «Требуется всего-то десяток танков: пять боевых машин откроют стрельбу с Калининского моста, а остальные пять – с противоположной стороны».

Упырь-диверсант докладывает, «как взять Белый дом». Осталось «добыть» танки.

– Есть у вас десять танков?

– Борис Николаевич, танки-то у нас есть, танкистов нет.

– А где танкисты?

– Танкисты на картошке.

– Вы что, на всю российскую армию не можете десять танкистов найти?! Пусть офицеры садятся в машины.

– Я сейчас все выясню.

– Десять минут вам даю для того, чтобы вы доложили об исполнении, иначе…

– Все, в семь утра прибудут танки, тогда и начинайте.

– Борис Николаевич, я соглашусь участвовать в операции по захвату Белого дома только в том случае, если у меня будет ваше письменное распоряжение.

– Я вам пришлю нарочным письменный приказ.

Генералы не могли понять, с какой стати расстреливать парламент. Но Коржаков знал, что причина будет – трупы бойцов группы «Альфа». И в «Альфе» предполагали, что трупы предусмотрены. Поэтому отказались идти на штурм.

– Вы будете выполнять приказ президента?

В ответ – пугающее ельцинистов молчание. А потом длинные уговоры Барсукова. Сломали. «Альфа» выторговала только боевую машину десанта, надеясь спастись от снайперов. Младший лейтенант Геннадий Сергеев был убит через десять минут после выступления «Альфы». Он наклонился над раненым и получил снайперскую пулю под бронежилет. Коржаков в мемуарах написал, что снайперы были из Приднестровья или из Союза офицеров. Это сознательная ложь. Снайперы исполняли замысел ельцинистов. Они стреляли в спину, а после того, как появились убитые и раненные среди военных, в дело вступили заранее припасенные танки и группы подготовленных живодеров, убивавших всех подряд. Снайперов же никто не искал.

Приказ стрелять по парламенту был отдан лично Ельциным, о чем он признается в своей книге «Записки президента». («Да стрелять, Павел Сергеевич! (Грачев, – А. С.) Стрелять, чтобы спасти Россию. Спасти мирных людей…»). Не сомневаясь в своем праве пролить кровь, узурпатор распорядился применить в центре столицы боевые снаряды.

Рано утром 4 октября(около семи утра) БТРы с мобилизованными Грачевым добровольцами-«афганцами» расстреляли огнем крупнокалиберных пулеметов палатки у Белого Дома вместе с их обитателями. Бессильные против боевой техники баррикады намокли от крови. На месте сразу были убиты около 40 человек. Зная о своей неуязвимости, БТРы медленно ползли вдоль здания, обстреливая площадь и окна парламента, а заодно и близлежащие дома. Начался разгром парламента и физическое уничтожение защитников Конституции. Никаких требований к осажденным от организаторов этого разгрома предъявлено не было.

Еще ничего не зная о том, что случилось в «Останкино», ожидая вмешательства армии, чьи танки должны были прекратить силовое противостояние, рано утром я включил телевизор. И обомлел от картинки: в прямом эфире передавали спектакль о расстреле парламента из танковых орудий. В Белом Доме остались мои друзья и знакомые, а мне приходилось смотреть, как их методично расстреливают.

Около 10 часов в здании Конституционного Суда должен был собраться Совет Федерации, но здание оказалось блокировано. После «Останкинской» бойни и массированной обработки сознания, настроения переменились. Ужас перед смертью десятков людей и страх за собственную жизнь сделали свое дело. Доминирующим настроем обывателей, политиков всех калибров, военных, журналистов стал именно страх.

Президент Калмыкии К. Илюмжинов рассказывал («Завтра», № 15, 1994) о том, как группа региональных лидеров пыталась предотвратить начавшийся расстрел парламента. «Когда выходили – вроде целая толпа была, потом людей стало все меньше и меньше, где-то на уровне раздевалки многие потерялись, священник тоже». Прошли к Белому Дому только двое: К. Илюмжинов и президент Ингушетии Р. Аушев. Когда они шли с белым флагом, стрельба не утихала. Вернувшись из осажденного парламента в 15.00 на совещание субъектов Федерации в Кремле, два президента просили Черномырдина остановить убийство безоружных людей. В ответ услышали, что защитников Белого Дома придется вообще стереть с лица земли. Молодой нижегородский губернатор Борис Немцов кричал премьеру: «Давите, давите, Виктор Степанович, времени нет. Уничтожайте их!». Его поддержали и другие губернаторы. Страх, животный страх отключил сознание.