Владимир Трофимов - Коллаборационисты: мнимые и настоящие

Вот некоторые из высказываний Субхаса Чандры Боса, касавшиеся завершения этапа ненасильственной борьбы с англичанами: « Сегодня наше положение аналогично положению армии, которая неожиданно сдалась без каких- либо условий своему врагу в самой середине эффективной и сильной борьбы». Бос называет и причину. Это не желание нации сдаться, не бунт этой «армии» против своих лидеров, не исчерпание ресурсов. Нет, тут Бос говорит более чем определенно. Такая сдача «армии» без боя произошла потому, что «… либо Главнокомандующий устал из- за непрерывного подхлестывания вперед и вперед, либо его ум и суждения были затуманены в силу субъективных причин, которые посторонний наблюдатель неспособен понять». Как вам такая оценка? Ведь «главнокомандующий» — это не кто иной, как сам Махатма Ганди. Очень нелицеприятные слова, прямо скажем.

Попробую своими словами передать суть еще некоторых оценок Субхаса Чандры Боса. Он соглашается, что в период с 1920 под 1930 годы Махатма Ганди был непререкаемым авторитетом для индийцев, боровшихся за независимость. Бос также считает, что в целом в тот период было два возможных пути борьбы за независимость. Первый — бескомпромиссная вооруженная борьба. И второй — путь компромиссов. По мнению Боса, за тринадцать лет, начиная с 1920 года, сложилась полная мешанина этих двух путей. Была и вооруженная борьба. Но частично это был путь компромиссов, попытка добиться от Великобритании каких-то частичных уступок. В результате успеха не удалось добиться нигде. «Мы как политические борцы не были в достаточной мере эффективны в вооруженной борьбе и одновременно не были эффективны как дипломаты».

Позволю себе еще одну цитату: «В 1922 году, когда вся нация восстала в едином порыве, и можно было ожидать высокой жертвенности, в этой время наш Главнокомандующий неожиданно выбросил белый флаг». Это Субхас Чандра Бос вновь говорит о Махатме Ганди.

Бос находился в прямой оппозиции к Ганди и тогда, когда ИНК принял в 1929 году в Лахоре Декларацию о независимости. Как едко подмечает Бос, эту Декларацию можно было понимать как угодно. Тем более, что ее название звучало как «Пурна Сварадж», а это словосочетание, по мнению Боса, можно было толковать довольно свободно.

В конце концов в 1930 году Махатма Ганди выступил со своими 11 пунктами, которые, как он полагал, и составляли существо Декларации о независимости Индии и могли лечь в основу компромисса с британцами. По мнению Боса, тем самым все достижения Декларации о независимости, провозглашенной Индийским национальным конгрессом в Лахоре, были сведены просто к нулю. Тогда, в 1930 году Индию вновь всколыхнули спонтанные действия индийцев, боровшихся за независимость. Как известно, в марте 1931 года был заключен так называемый Пакт Ганди-Ирвина, которого мы подробно коснемся чуть дальше. По мнению Субхаса Чандры Боса, это была большая политическая ошибка, поскольку в результате эти спонтанные выступления были погашены. В любом случае, как считал Бос, даже если и можно было попытаться добиться какого-то компромисса с британцами, это надо было делать позже, может быть, через полгода или даже год, чтобы движение сопротивления успело набрать силу.

Бос сомневался и в содержании этого Пакта Ганди-Ирвина. Он был убежден, что документ был совсем не идеальным. Как осторожно выразился в этой связи сам Бос, при выработке документа можно было проявить больше государственного видения и дипломатии. По мнению Боса, пакт был выгоден британцам и означал полную катастрофу для народа Индии («По сути дела, Пакт был выгоден Правительству и был катастрофой для народа».).

Еще одна оценка Субхаса Чандры Боса: он полагал, что в период после заключения этого пакта Индийский национальный конгресс никак не использовал протестные настроения как на юго-востоке Индии, так и в Бенгалии. «По сути я не выскажусь неверно, если стану утверждать, что было сделано все возможное, чтобы избежать возобновления прямого столкновения». То есть, по мнению Боса, ИНК действовал в этот период в пользу англичан, не давая вновь разгореться вооруженной борьбе, направленной против них.

Субхас Чандра Бос высказал и конкретные замечания по Пакту Ганди-Ирвина. И они опять довольно-таки нелицеприятные для Махатмы Ганди. Вот эти замечания:

1. В пакте нет ни слова об обязательствах Британии по части основного вопроса — о независимости Индии.

2. Пакт совершенно необоснованно предусматривает федерализацию.

3. В пакте не предусмотрено условия об освобождении из тюрьмы солдат, отказавшихся стрелять в безоружную толпу.

4. В пакте не предусмотрено условие об освобождении из тюрем всех осужденных за участие в беспорядках, а также всех тех, кто находится в тюрьмах без суда и следствия.

5. В пакте не предусмотрено прекращение расследования в рамках так называемого дела о заговоре в Мируте.

6. В пакте не предусмотрено условие об освобождении из тюрем других политических заключенных, помимо тех, которые участвовали в акциях гражданского неповиновения.

В результате отсутствия всех этих договоренностей пакт, по мнению Боса, по сути, означал, что Индийский национальный конгресс превратился в орган, представляющий только ту часть индийского протеста, который был связан с Сатьяграхой (гражданским неповиновением). А остальные слои индийского общества, в частности, те, которые боролись с британцами с оружием в руках, оказались брошенными Индийским национальным конгрессом на произвол судьбы.

В целом к этому моменту Субхас Чандра Бос пришел к выводу, что путь компромиссов и эволюционных переговоров с Великобританией являлся абсолютно бесперспективным. Более того, говоря о методе борьбы, которым надлежало пользоваться в дальнейшем, он заявлял, что страна уже отвергла путь периодических компромиссов. По его словам, «поддержка, которую наша страна предоставила Индийскому национальному конгрессу, была обусловлена тем фактом, что ИНК пообещал добиться независимости Индии и пообещал бороться за это до тех пор, пока эта цель не будет достигнута. Поэтому, определяя нашу будущую политику и планы, мы должны исключить, раз и навсегда, перспективу периодических компромиссов».

Напомню читателю, что эти слова были сказаны в 1933 году, как раз после десятилетия, в течение которого Махатма Ганди претворял в жизнь свои идеи гражданского неповиновения. Такова была довольно-таки нелестная оценка Субхасом Чандрой Босом этого периода, увенчавшегося заключением Пакта Ганди-Ирвина.