Жан Флори - Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи

Алексею снова пришлось бежать. Он добрался до Константинополя, в то время как Боэмунд, следуя наставлениям отца, старался, с переменным успехом, усмирить завоеванные области, захватив некоторые крепости в треугольнике Кастория-Моглена-Ларисса. Он взял Верию, Сервию, Воден и Моглену, потерпел поражение под Островом, а затем в течение трех месяцев стоял лагерем в долине Вардар, в так называемых Белых Церквях. Там он узнал, что трое из его помощников, Рауль де Понтуаз, Ренальд и Вильгельм, вероятно, обманутые Алексеем, задумали перейти на сторону врага. Первому удалось сбежать к басилевсу, но двух других Боэмунд схватил, заставил их сражаться в судебном поединке и велел ослепить. Вслед за чем, вернувшись к своей миссии — наведению порядка, он подчинил себе горный регион Албании и Фессалии. Наконец, он отправился к Лариссе, чья осада (продолжавшаяся, вероятно, с перерывами) была начата им в конце 1082 года. Правитель этого города, писала Анна Комнина, «в течение целых шести месяцев мужественно сопротивлялся осадным машинам Боэмунда» [88] Анна Комнина. Указ. соч., с. 165. .

Весной 1083 года Алексею удалось снова собрать войско наемников, после чего он вознамерился снять осаду с Лариссы. Для этого он прибег к новой хитроумной уловке, которая на сей раз сработала: он велел передать императорские инсигнии своему родственнику Никифору Мелиссину, доверив ему командование на поле боя, в то время как сам он со своими воинами устроился в засаде позади города. На этот раз Боэмунд угодил в ловушку. Он направил конницу против тех, кого счел императорской гвардией самого императора, но те, выполняя заранее отданный приказ Алексея, тотчас отступили к городу. В этот момент басилевс, совершив обходной маневр, напал на норманнский лагерь, перебив охранявших его пеших воинов, и забрал добычу. Узнав о разгроме, Боэмунд, мнивший себя победителем, «как и следовало ожидать, огорчился, но не пал духом — таким был этот муж». И это он немедленно доказал: Алексей, желая захватить его в плен, расположил воинов на дороге, по которой должен был двигаться Боэмунд, но последний, «когда те приблизились, напал на них, вышел из боя победителем и преследовал их до реки» [89] Анна Комнина. Указ. соч., с. 168; Guillaume de Pouille, V, vv. 30–60, p. 238–239. . Тем не менее ему пришлось оставить осаду и отойти к Кастории.

По свидетельству Анны Комниной, эта победа была предсказана святым Димитрием. Еще недавно исследователи обратили внимание на то, какое значение придавал Алексей различным предсказаниям «святых людей», утверждавших, что они говорят от имени Бога [90] Анна Комнина. Указ. соч. С. 167. См. на этот счет Abrahamse D. Byzantine Views of the West in the Early Crusade Periode: The Evidence of Hagiography // Goos V. P., Bornstein Ch. V. The Meeting of Two Worlds… Kalamazoo, 1986. P. 189–200; соображения насчет четвертого крестового похода см. у Magdalino P. Prophecies on the fall of Constantinople» // Urbs capta. La IVe croisade et ses consequences / Sous dir. A. Laiou. Paris, 2005. P. 41–53. . Не стоит упускать из виду этот религиозный фактор, свидетельствующий об очевидной (со стороны византийцев) сакрализации сражений, затеянных против них Гвискардом и его братом Рожером. Возможно, у Алексея, как у Гвискарда и Боэмунда, стремление к сакрализации продиктовано не только заботой о пропаганде или отчасти циничным оппортунизмом. Эти свирепые и даже кровожадные воины не были людьми без стыда и совести, как можно было бы судить о них в соответствии с современными западными нормами. Они легко внушали себе, что воюют во имя Бога, надеялись на помощь Всевышнего и молили небеса о ней.

Именно в этот период (и даже чуть раньше, согласно Евдейлу) Алексей и Боэмунд, возможно, вступили в мирные переговоры. Один документ, датированный декабрем 1083 года, был подписан патриархом Иерусалима, пришедшим, по просьбе басилевса, из Фессалоники «с намерением сотворить мир с проклятыми франками» [91] Yewdale. Op. cit. P. 21. . Однако об исходе этих гипотетических переговоров ничего не известно — о них не упоминает ни один источник.

Последствия первого поражения, во всяком случае, не замедлили себя ждать. Боэмунд утратил контроль над Фессалией. В рядах норманнского воинства все сильнее слышался ропот: жалованье не выплачивалось уже долгое время, добыча пропала, а перспективы грабежа и разбоя были очень далекими. Сомнения усиливала усталость. Рыцари теряли терпение: они надеялись на короткий и быстрый «константинопольский поход» под командованием напористого Роберта — который так и не вернулся. Алексей разжигал это недовольство, пытаясь ввести в заблуждение колеблющихся и непокорных, побуждая их требовать причитающееся.

Боэмунд решил вернуться в Италию — по утверждению Анны Комниной, ради того, чтобы получить деньги, необходимые для уплаты жалованья. Командование войсками он доверил Бриену и Петру д’Алифе. В Авлоне он узнал о падении Кастории (ноябрь 1083 г.) и отступничестве большей части своих помощников, за исключением Бриена, который также вернулся в родные края. Несколькими неделями ранее греко-венецианский флот захватил Диррахий. Всё надо было начинать сначала!

Но вернулся ли Боэмунд в Италию лишь ради того, чтобы найти деньги? Возможно, так он надеялся ускорить возвращение отца, который благодаря своему авторитету мог бы поднять ослабевший боевой дух воинов, покончить с переходами на сторону неприятеля и, наконец, отдать приказ возобновить с новыми силами продвижение к Константинополю. По сути, эта поездка в большей степени свидетельствует о полупоражении Боэмунда, нежели его полупобеде. Или, во всяком случае, указывает на снедавшие его нетерпение и беспокойство.

Осенью 1084 года Гвискард наконец счел возможным покинуть свои усмиренные итальянские владения. Он собрал в Отранто и Бриндизи флот, который Вильгельм Апулийский оценивает в 120 кораблей, нагруженных провизией, оружием, воинами и закаленными моряками. С собой он захватил и четырех своих сыновей: Боэмунда, Рожера Борсу, Роберта II и Гвидо [92] Guillaume de Pouille, V, vv. 130 sq. P. 242; Анна Комнина. Указ. соч. С. 181. По свидетельству Анны Комниной, Гвидо вступил в тайные переговоры с послами Алексея, будучи привлечен обещанием басилевса устроить его брак, предоставить высокую должность и щедро одарить деньгами. Евдейл (Op. cit. P. 23) с полным основанием полагает, что речь идет о неудачно помещенном отсыле к позднейшему предательству Гвидо во время похода 1107 года. .

Герцог разделил свой флот на две части. Первая, с Робертом и Гвидо, сначала отправилась на помощь гарнизону Авлоны; вторая прибыла в Бутринто, где она, должно быть, оставалась два месяца из-за непогоды; там к сыновьям присоединился Роберт, ввиду атаки на Корфу. Там, вблизи Кассиопи, в северной части острова, норманнский флот столкнулся с венецианским флотом, вступившим в бой. Попав под град стрел, пущенных венецианскими арбалетчиками, норманны потерпели поражение в первый раз; спустя три дня они были побеждены второй раз. Венецианцы, решив, что они покончили с норманнами, уже отправлялись к себе, чтобы объявить о победе, когда Гвискард с несколькими оставшимися у него кораблями в свою очередь атаковал их: он взял управление над пятью триремами, равным образом доверив каждому из сыновей, включая Рожера, прежде раненного в руку, по пять кораблей. Захваченные врасплох венецианцы были наголову разбиты; потери их были велики: Роберт увел семь греческих кораблей, захватив множество пленников, с которыми он жестоко расправился, искалечив одних и ослепив других [93] Анна Комнина. Указ. соч. С. 181–182; Guillaume de Pouille, V, vv. 156 sq. P. 246–248; Lupus Protospatarius. Chronicon // MGH SS 5. P. 61. .