Руслан Скрынников - Начало опричнины

М. Н. Тихомиров. Пискаревский летописец как исторический источник о событиях XVI — начала XVII в.—. «История СССР», № 3, 1957, стр. 113.

М. Н. Тихомиров. Пискаревский летописец как исторический источник о событиях XVI — начала XVII в., стр. 113, 116, 118.

Пискаревский летописец, стр. 78.

Разряды, л. 349 об; Послание Таубе и Крузе, стр. 45—47.

Послание Таубе и Крузе, стр. 47.

Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 286.

См. Р. Г. Скрынников. Синодик опальных царя Ивана Грозного как исторический источник. — В сб. «Вопросы истории России в XVI—XVIII вв.». Уч. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена, т. 278, Л., 1965 стр. 74.

См. М. Н. Тихомиров. Малоизвестные летописные памятники XVI в. — «Исторические записки», т. 10, стр. 92.

В 1570 г. в Москве было казнено 120—130 человек (по синодику) 116 человек (по Шлихтингу), 130 человек (по Штадену) См. Р. Г. С к р ы н н и к о в. Синодик опальных, стр. 33.

Пискаревский летописец, стр. 78.

См. М. Н. Т и х о м и р о в. Пискаревский летописец, стр. 117.

См. Р. Г. Скрынников. Синодик опальных, стр. 85.

Пискаревский летописец, стр. 81.

См. Р. Г. Скрынников. Синодик опальных, стр. 61.

О. А. Яковлева. Пискаревский летописец, стр. 13.

Английский посол Д. Горсей писал, что русские летописи содержались в тайне главным советником страны и главой думы кн. И. Ф. Мстиславским. (См. Д. Горсей. Записки о Московии XVI в. СПб., 1909, стр. 20).

О. А. Я к о в л е в а. Пискаревский летописец, стр. 14; М. Н. Тихомиров. Пискаревский летописец, стр. 118—121.

Пискаревский летописец, стр. 75—76.

М. Н. Тихомиров. Пискаревский летописец, стр. 118.

По своему положению и связям Оболенские мало чем отличались от Ростово-Суздальских князей. Измельчавшие потомки Чернигово-Северских князей, они давно утратили свои уделы и перешли на службу к московским государям. Помимо Оболенских, только князья Мосальские проходили службу при дворе по особым княжеским спискам, но по своему влиянию они далеко уступали названным княжеским фамилиям.

В опубликованной Дворовой тетради Стародубские князья ошибочно включены в ярославский список, озаглавленный «Из Ярославля же помещики». Собственный заголовок списка «Стародуб», за которым следуют имена князей Пожарских, Гундоровых и Ковровых, неверно отнесен к имени ярославского помещика И. Дашкова: «...князь Иван. Стародуб. Умре». (См. Тысячная книга 1550 г., Дворовая тетрадь пятидесятых годов XVI века. Подготовил к печати А. А. Зимин. Изд. АН СССР. М.—Л. 1950, стр. 123). Стародубский княжеский список более точно передан в музейном списке Дворовой тетради 7060 г. (См. ГИМ, Музейное собр., № 3417, л. 48 об)

Таблица составлена на основании Тысячной книги 1550 г. и Дворовой тетради 1552 г. с учетом данных, приведенных в статье Н. Е. Носова. (См. Н. Е. Носов. Боярская книга 1556 г.—вопросы экономики и классовых отношений в Русском государстве XII—XVII вв. Изд. АН СССР, М.—Л., 1960, стр. 215). Отметим, что сведения Дворовой тетради о назначениях в Боярскую думу отличаются неполнотой.

Старшие потомки владимирской великокняжеской династии писались в родословцах князьями Суздальскими и Новгородскими. Некоторые из них. сидели служилыми князьями в Новгороде еще в XIV—XV вв. Последним служилым князем независимого Новгорода был В. В. Гребенка Шуйский, неудачно руководивший военными действиями против московских воевод. (См. Родословная книга князей и дворян Российских, ч. I, М., 1787, стр. 67—69, 71; ПСРЛ, т. XXV, стр. 290, 318—319). Князья Шуйские дважды использовали ослабление монархии для захвата власти: впервые в годы боярского правления в конце 30-х гг. и вторично в период смуты в начале XVII в., когда князь В. И. Шуйский занял московский престол. Но в длительном соперничестве между княжеской знатью и старомосковскими боярами победили последние. На смену царю Шуйскому пришла династия бояр Романовых-Захарьиных.

Прощаясь с думой, Василий III вверил заботу о малолетнем великом князе и «о устроенье земском» князьям Шуйским и прочим боярам. Попечению шурина князя М. Л. Глинского и ближнего боярина М. Ю. Захарьина вверил свою княгиню Елену, поручил руководство ратными делами удельному князю Д. Ф. Бельскому и т. д. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 414).

За полгода до этого правительство Елены Глинской подавило попытку к мятежу со стороны удельного князя Юрия Дмитровского.

ПСРЛ, т. XX, ч. 2, стр. 424; т. XIII, стр. 83, 136; т. XXVI, стр. 315.

Кн. Богдан Трубецкой был схвачен при попытке к бегству в Литву. (См. А. А. Зимин. Краткие летописцы XV—XVI вв. — «Исторический архив», т. V, М.-—Л., 1950, стр. 12).

Подробнее см. И. И. Смирнов. Очерки политической истории Русского государства 30—50-х годов XVI века. Изд. АН СССР, М.—Л., 1958, стр. 19—75; А. А. Зимин. Реформы Ивана Грозного. Очерки социально-экономической и политической истории России середины XVI в., М., 1960, стр. 225—230.

«И тако, — писал много позже царь Иван, — князь Василей и князь Иван Шуйские самовольством у меня в бережение учинилися и тако воцаришася...» (Послания Ивана Грозного, стр. 33).

Боярская дума приняла решение о женитьбе царя 14 декабря 1546 г. Спустя неделю члены думы были посланы по городам смотреть невест. Сохранился наказ в Новгород и Бежецкую пятину, датированный декабрем, и повторный наказ в Вязьму от 4 января 1547 г. (См. СГГД, ч. II, № 34, 35, стр. 43—44). Одновременно были устроены смотрины для дочерей бояр и окольничих, во время которых царю сосватали Анастасию Захарьину.

Свахами царской невесты были жена Д. Ф. Бельского М. И. Челяднина, жена И. М. Юрьева и жена Ф. М. Нагова. Тысяцким на свадьбе был кн. Старицкий, дружками царя — бояре Д. Ф. Бельский и И. М. Юрьев, дружкой царицы — близкий родственник Захарьиных В. М. Тучков-Морозов, у постели «стряпал» боярин кн. Ю. В. Глинский, у коня — боярин и конюший кн. М. В. Глинский. (См. Разряды, лл. 156—158).

ДДГ, стр. 443; ПСРЛ, т. XIII, стр. 451.

ПСРЛ, т. XIII, стр. 456.

В день «великого пожара» 21 июня в столице выгорело 25 тысяч дворов. Много народа (от 1700 до 3700 человек) погибло в огне. Десятки тысяч людей остались без крова и пропитания.

Современный новгородский летописец, объяснял восстание в столице следующими причинами: «Наипаче же в царствующем граде Москве, умножишався неправде и по всей России, от велмож, насилствующих к всему миру и неправо судящих, но по мзде, и дани тяжкые... понеже в то время царю... уну сущу, князем же и бояром и всем властителем в бесстрашии живущим». (ПСРЛ, т. IV, ч. I, вып. 3, изд. 2, стр. 620).