Руслан Скрынников - Начало опричнины

См. Г. Штаден. Записки, стр. 88; Разряды, л. 340 об; Сб. РИО, т. 71, стр. 561. Накануне похода в Ливонию царь вызвал в Москву пленного магистра Фюрстенберга и вел с ним переговоры о восстановлении Ливонского ордена под эгидой России. Однако переговоры не имели успеха. (См. Г. Штаден. Записки, стр. 88—89; Летопись Ф. Ниештедта. — Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края, т. IV, Рига, 1883, стр. 38).

Разряды, лл. 388 об, 341. Как передает новгородская летопись, царь с сыном «стояли в Красном городке, из Красного городка воротились и погнали к себе в Москву». (См. Новгородские летописи, стр. 96).

Сб. РИО, т. 71, стр. 563. Решение военного совета оставить «большой наряд» в Порхове свидетельствовало о том, что осадная артиллерия не очень сильно отстала от армии и находилась поблизости от ливонской границы.

В военном совете участвовали семь виднейших членов Боярской думы. (См. Сб. РИО, т. 71, стр. 563).

См. И. И. Полосин. Предисловие. — Г. Штаден. Записки,. стр. 48—49.

Г. Штаден. Записки, стр. 78 «Бесхитростный рассказ Штадена, — пишет С. В. Бахрушин,—дает нам богатый материал и для общего суждения о таком далеко не выясненном явлении в истории XVI века, как опричнина». (См. С. В. Бахрушин. Введение. — Г. Штаден. Записки, стр. 5). Сочинения Штадена содержат массу интересных сведений по истории земщины и опричнины, любопытные автобиографические факты и т. д.

Г. Штаден. Записки, стр. 87, 88—89. Штаден был малообразованным человеком, и его рассказы иногда кажутся бессвязными. События, относящиеся к заговору, также изложены им без всякой последовательности. Он упоминает об убийстве Федорова, вспоминает о его правлении в Ливонии, о бегстве Курбского и ссылке дерптец в Кашин и другие города. Далее текст «Записок» явно испорчен: «великий князь приказал вывести всех немцев... в 4 города: Кострому, Владимир, Углич и Кашин был вызван на Москву, в Москве .он был убит...» (Там же, стр. 87). Скорее всего, здесь перепутаны страницы копии «Записок».. Ниже Штаден пишет, что опричники тайно убили многих земцев, у тех лопнуло терпение и был составлен заговор. (Там же). В работе А. А. Зимина приведенное место получило не совсем точную интерпретацию. «Выступление недовольных опричниною, по Штадену, было прямым следствием расправы с И. П. Федоровым», — пишет он. Рассказ Штадена, как нам представляется, не дает оснований для столь определенного заключения. А. А. Зимин называет версию Штадена сбивчивой и в одном пункте сближает ее с поздним и малодостоверным рассказом о Петре Волынце. (См. А. А. Зимин. Опричнина, стр. 270).

См. выше, стр. 58—60.

А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 61—62, 21—22.

А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 28.

А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 61-62.

А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 61-62.

Геннинг рассказывает о заговоре следующее: «В Москве, как говорили (! — Р. С .), несколько вельмож и особенно кровных друзей и родственников великого князя (ниже Геннинг называет имя Старицкого— Р. С .) составили между собою заговор и решили изменить великому князю за его жестокую тиранию и- предаться его королевскому величеству». Чтобы поддержать заговорщиков, король выступил с армией в-Радошковичи. (S. Henning. Chronica, S. 46. Перевод наш. — Р. С.).

Соломон Геннинг был первым официальным историографом созданного под эгидой Литвы вассального Курляндского герцогства. Он с успехом исполнял королевскую службу, за что был возведен Сигизмундом II в дворянское достоинство. В грамоте от 10 мая 1566 г. король называл Геннинга своим слугой и секретарем и хвалил его усердие в исполнении королевских дел. (См. Livlandische Bibliothek von Fr. Gadebusch. В. 2, Riga, 1774, S. 41). Первое издание Ливонской хроники Геннинга увидело свет в 1587 г. А. А. Зимин ссылается на позднего лифляндского историка Кельха (Сhr. Kelch. Lieflandische Historia. Reval, 1695. S. 280) и высказывает предположение, что его рассказ через Гваньини, возможно, восходит к Шлихтингу. (См. А. А. Зимин. Опричнина, стр. 269). В действительности, Кельх почти дословно повторил рассказ Геннинга, прибавив к нему некоторые недостоверные подробности. Например, он включает в число заговорщиков помимо Старицкого также М. Т. Черкасского и т. д.

См. A. Gwagnini. Sarmatiae Europeae discriptio. Moschoviae discriptio, fol. 28 об — 29. Гваньини повторяет рассказ Шлихтинга почти дословно. (См. Е. Ф. Шмурло. Россия и Италия, т. II, вып. 2, стр. 253—255). Гваньини служил одно время в Витебске на русской границе. Его сочинение было издано впервые в Кракове в 1578 году.

Рассказ Бельского не отличается достоверностью. По его словам, посланный в Россию лазутчик Козлов «подговорил почти всех главнейших бояр в Москве, чтобы они, как только король подойдет с войском, перешли бы на его сторону, а князя Московского, связав, выдали бы..., но когда Московский узнал, Козлов попал на кол». Заговор был приурочен ко времени похода литовской армии из Радошковичей на Москву. (См. М. В i е l s k i е g о. Kronika, стр. 174). Бельский был современником Грозного. Его сочинение, представляющее собой сложную компиляцию, было издано после смерти автора в 1597 г.

Сборник- материалов по истории Прибалтийского края, т. III, стр. 186. Ревельский пастор Б. Рюссов пережил двухкратную осаду города русскими в 1570 и 1577 гг. Впервые его «Хроника» была издана в Ростоке в 1578 г. и переиздана в 1584 г.

Автор «Записки» сообщает следующее. Московит находился в походе на самой границе, когда было получено им известие — грамота или запечатанное приказание, что там в Москве бояре согласились убить его. Получив известие о сем, бросил он войско и возвратился в Москву. Ревельская версия была записана через десять лет после разгрома заговора и содержала некоторые недостоверные подробности: заговор был организован будто бы во время Полоцкого похода и в нем участвовало 7600 бояр. (См. Чтения ОИДР, 1898, кн. 4, отд. IV, стр. 18—19).

Фон Бухау сообщает, что царь, открыв «злоумышление», жестоко наказал «не только виновников злодеяния, но даже их служителей». (См. Даниил фон Бухау. Начало и возвышение Московии. — Чтения ОИДР, 1876, кн. 3, отд. IV, стр. 22).

См. выше, стр. 61—64.

«И присташа ту лихия люди ненавистники добру: сташа вадити великому князю на всех людей, а иные, по грехом словесы своими, погибоша, стали уклонятися князю Володимеру Андреевичу; и потом большая беда зачалася». (Пискаревский летописец, стр. 76).

Напомним, что во время династического кризиса 1553 г. именно Федоров выдал царю планы боярского заговора в пользу Старицкого.