Геннадий Бандиленко - История Индонезии Часть 1

1827 год начался серией военных успехов Дипонегоро. Но в середине июня колониальная армия одержала верх в сражении под Джокьякартой и оттеснила войска принца в горные районы близ вулкана Мерапи. Разуверившись в победе, принцы Нотопроджо и Серанг с дружинами сдались противнику, что не могло не нанести ущерба боевому духу остальных войск. Генерал-губернатор Нидерландской Индии дю Бюс де Жизиньи (занимал эту должность с 1826 г.) вначале выступал с максималистским требованием безоговорочной капитуляции повстанцев. В дальнейшем под влиянием компетентного и опытного де Кока он осознал необходимость ведения переговоров и поиска компромисса. На зондаж условий восставших посланец принца богослов Кьяи Моджо в августе 1827 г. отвечал, что Дипонегоро «желает, чтобы Верховный комиссар признал его правителем (раджой) ислама... С божьей помощью он жаждет добиться очищения ислама повсеместно на Яве».

Ответ Дипонегоро показывает, что он видел главную свою миссию в углублении и фундаменталистском очищении исламской веры, в своей духовной власти над яванскими мусульманами. Светская же (султанская) власть, как он давал понять и позже, была для него фактором немаловажным, но второстепенным. Тем не менее советский исследователь Яванской войны П. Мовчанюк, по-видимому, прав, видя в требовании «возвышения Ислама» облеченное в религиозную форму стремление к независимости. Именно последнее и было неприемлемым для голландцев. Поэтому де Кок с согласия дю Бюса предложил такое истолкование требования принца, которое практически сводило его светскую власть на нет. Генерал предлагал компромисс на основе признания Дипонегоро «владыкой ислама», но лишь на территории от восточных границ Бантена до западных Баламбангана. За принцем обещали сохранить титул султана (наряду с султаном Джокьякарты) с выделением ему в княжение незначительной территории — по образцу провозглашения Мангкунегоро владетельным князем в 1757 г. Взамен Дипонегоро должен был признать юридический иммунитет европейцев, повсеместную свободу голландской торговли и право Батавии на северное побережье Явы. Дипонегоро отверг эти условия. Он мотивировал отказ тем, что согласие было бы равнозначным признанию бесплодности войны. Новый тур переговоров через год также был безрезультатным. В его ходе проявилось стремление Кьяи Моджо добиться принятия голландцами его собственных своекорыстных условий.

Новый импульс Яванская война получила в ноябре 1827 г., когда развернулось широкое народное восстание в Рембанге. Оно развивалось очень бурно; скоро под угрозой оказался важнейший порт Восточной Явы — Сурабая. Это был уже третий очаг восстания — вне княжеств. До января 1828 г. инициативу удерживали повстанцы. Лишь спешная переброска туда крупных войсковых контингентов и строительство сети опорных пунктов позволили колонизаторам в марте 1828 г. подавить восстание в Рембанге.

На втором этапе Яванской войны углублялся конфликт между феодальной и клерикальной фракциями руководства движением. Светская знать требовала локализации военных действий. Представители духовенства, отстаивавшие лозунг «всеяванской священной войны», напротив, добивались распространения восстания на всю Яву. Дипонегоро приходилось занимать промежуточную, примирительную позицию.

Время с марта 1828 по март 1830 г. было третьим этапом, этапом спада и поражения Яванской войны. Его характерными чертами были резкое усиление военной мощи колонизаторов, прогрессирующий процесс измены феодалов (прежде всего вследствие отказа в 1828 г. от запрета земельной аренды в княжествах, осуществленного дю Бюсом), постепенный отход от движения крестьян. К 1830 г. колониальная армия на Яве выросла до 22 тыс. солдат (в начале войны — 3 тыс.). На ее стороне сражались также воины султана и сусухунана — 10 тыс. человек. Продолжала разрастаться система укрепленных пунктов, блокировавших действия повстанцев.

До середины 1828 г. военные действия еще шли с переменным успехом. Они развернулись в основном в Матараме и Кеду и были наиболее успешными для принца на западе княжества Джокьякарта. Колонизаторы делали все возможное, чтобы расколоть руководство движением. К этому времени чрезвычайно обострились отношения Дипонегоро с Кьяи Моджо. Последний стал попрекать принца в приверженности к суфизму [86] Суфизм — мистико-аскетическое течение в исламе, переносящее акцент с обрядности на молитвенно-сосредоточенный, мистически-личностный опыт общения с Ал^лахом. Кьяи Моджо, по-видимому, считал, что это мешает Дипонегоро стать «главой ислама». , предрекая, что это обусловит поражение восстания. Эти нападки побудили принца порвать с богословом. Тот некоторое время действовал вместе со своим отрядом на собственный страх и риск. Вновь вступив в переговоры с голландцами, он, однако, старался создать впечатление, что действует от имени Дипонегоро. Разоблаченный, он был арестован колонизаторами.

Бегство из войск Дипонегоро феодалов вместе с их дружинами нарастало. Войска принца таяли. К началу 1830 г. они составляли немногим более тысячи человек. Большим ударом был для него переход к голландцам принца Мангкубуми (сентябрь 1829 г.). В октябре изменил Сентот, способнейший из полководцев принца, выговоривший у колонизаторов возможность сохранить за собой отряд в тысячу воинов, право исповедовать ислам и хорошее жалованье себе и отряду [87] Другой опытный военачальник, непримиримый антиголландец Бей пал в сражении. Дипонегоро остался без лучших полководцев. . Вновь и вновь де Кок предлагал Дипонегоро заключить мирный договор. Но тот неизменно повторял свое прежнее требование, на удовлетворение которого голландцы не шли. Принц не верил более в возможность достижения компромисса. Только увещевания приближенных, а также настояния его перешедших к голландцам братьев и Сентота заставили его согласиться на прямые переговоры с де Коком. Голландцы гарантировали ему неприкосновенность при любом исходе переговоров, и Дипонегоро распорядился о прекращении огня. 28 марта 1830 г. в г. Магеланге, штаб-квартире де Кока, переговоры начались. Принц, явившийся почти без охраны, повторил свое условие: признание его главой мусульманской религии на Яве с сохранением титула султана. Де Кок заявил, что оно неприемлемо. Была развернута тщательно подготовленная заранее операция по аресту Дипонегоро и разоружению его войск, стянувшихся к Магелангу. Под стражей принц был препровожден сначала в г. Менадо, затем в Макассар, где он скончался в 1855 г. [88] Кьяи Моджо также умер в ссылке в г. Менадо. Сентот, участвовавший в подавлении восстания падри, был заподозрен в сговоре с ними, арестован и сослан в Банкахулу, где и умер. , оставив потомкам интереснейшую хронику — «Бабад (летопись) Дипонегоро».