Анатолий Оловинцов - Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана

Ярким подтверждением столь длинного, но необходимого и разъясняющего постулата поведения Чингисхана может послужить следующий случай, приведенный в книге д-ра Эренджена Хара-Давана: «После этой победы произошел следующий случай, характеризующий отношение Чингисхана к побежденным врагам и ярко рисующий степные нравы. Один бывший багатур Ван-хана сказал Чингисхану: «Мне тяжело было дозволить вам схватить и убить моего законного господина, поэтому я бился с вами три дня, чтобы дать хану время уйти дальше; теперь, велишь мне умереть, умру; а если даруешь мне жизнь, то поусердствую тебе». Чингисхан ответил: «Кто не захотел покинуть своего господина и, чтобы дать ему время убежать дальше, один сражался со мною, ты молодец. Будь моим товарищем».

Так Чингисхан всегда и везде поддерживал аристократические начала: власть феодала над вассалом, господина над рабом, поощряя всегда верных слуг и наказывал смертью изменников своему господину, хотя бы последний был его врагом. Властелин монголов этим выражал истинные чаяния и идеалы степной аристократии, которая потому и гордилась своим вождем и была ему слепо предана» [131, с. 61].

Заслуживает внимания характеристика кочевникам, данная профессором кафедры истории Востока Санкт-Петербургского университета В.В.Григорьевым (1816–1881 гг.) в монографии «О скифском народе саках» (1871 г.). Григорьев с 1851 по 1862 год занимал должность начальника Оренбургской пограничной комиссии, где сосредотачивались дела по управлению казахами. Профессор писал: «Кочевые племена являлись покорителями оседлых населений, то причина этому заключилась, между прочим, в их относительном превосходстве над последними, как телесном, так умственном и нравственном» [33, с. 24].

В «Сокровенном сказании» имеются некоторые тактические приемы и термины монгольского войска: на марше войска должны были быть «густой травой», перед началом боя – «озером», в бою – «шилом».

Известный российский историк В.В.Каргалов определяет причину военных успехов армии Чингисхана следующим образом: «Суровые условия жизни кочевника-скотовода, кровавые войны и грабительные набеги определили своеобразный душевный мир степняка. Жестокость, вероломство, свирепость в битве, железная дисциплина, цементировавшаяся еще родовой сплоченностью, постоянная готовность к походу и сражению – все эти черты монгольского воина были следствием его образа жизни». И далее … «Жажда добычи вела монгольских ханов в тысячакилометровые походы, через пустыни и лесные чащи. Жажда обогащения гнала рядовых воинов на ощетинившиеся копьями и мечами укрепленные города, заставляла рисковать жизнью в кровопролитных битвах. Воины Чингисхана и их военачальники были не «степными рыцарями», воюющими за «возвышенные цели», как их пытаются представить некоторые зарубежные историки, а соучастниками обыкновенного грабежа, пусть грандиозного по своим масштабам, охватывающего целые страны, но от этого не менявшего нисколько своей сущности» [62, с. 102, 103].

Благодаря своему проницательному и всеохватывающему уму, искусной дипломатии, непревзойдённой тактике и стратегии ведения боевых операций, военной хитрости, используя данные своей разведки и выгодные моменты, и, наконец, железную дисциплину, мужество и отвагу своих воинов, Чингисхан последовательно, один за другим, сумел победить все тюркские соседние племена и народы. Понять это еще можно. Но как он смог победить многомиллионный Китай?

По данным «монгольского Геродота» Сананг Сетчена, еще в 1662 году численность «монголов Чингисхана» составляла 400 тыс. человек. Эта цифра подтверждена современным монгольским ученым профессором Б. Баабаром в его книге «История Монголии», вышедшей к юбилею страны, в 2000 году. Монголию в то время так и называли: «Сорок плюс четыре», т. е. население страны составляло сорок монгольских туменов, плюс четыре ойратских» [44, с. 98].

По данным Л.Н. Гумилева население Северного Китая вместе с тангутами в XIII веке составляло 60 млн. человек, Южного Китая (империя Сун) – 30 млн., Средней Азии (империя Хорезм-шаха) – 20 млн., Восточной Европы (от Волги до Карпат) – 8 млн., Грузии – 5 млн., Сирии – 5 млн.

Казахстанский исследователь Султан Акимбеков в своей книге «История степей» приводит любопытные цифры: «По переписи 1183 года в империи Цзинь насчитывалось 6 158 636 чжурчжэней и 42 331 764 китайцев» [2, с. 179]. Это значит – одному воину Чингисхана противостояло сто цзиньцев. И несмотря на столь очевидное превосходство противника, Чингисхан начал войну и, в конечном итоге, победил. Невероятно, но факт.

Амбициозный план Чингисхана, невиданный до сего времени по своему масштабу и дерзости, в том и состоял – суметь покорить соседние страны, по численности его превосходящие в сотни-тысячи раз. И это грандиозное намерение удалось завершить его внукам.

Ранее Груссе пишет: «Чингисхан оставил Мухали (главнокомандующий монгольской армией в Китае) половину своей армии 23 000 солдат, прежде чем пойти на Запад» [48, 1-й том, с. 250].

Всё сходится – мобилизационные возможности в любой стране составляли ч 10 % от всей численности населения. Значит, в начале военной кампании в Китае в 1211 году численность армии Чингисхана составляла 46 тыс. воинов.

Одним из первых объяснение этому феноменальному явлению дал русский академик В.П. Васильев (1818–1900 гг.), который владел китайским, маньчжурским и халха-монгольским языками и который в 1840–1850 годы вёл научную работу в Китае. Академик (с 1886 г.) В.П. Васильев пишет: «В это время (1215 г.) монголы набирали уже войска из китайцев, из завоёванных провинций Хебей и Хэдунь участвовали 46 китайских дивизий! Главнокомандующим у них был китаец Ши-тянь-ни, который служил помощником у Мухали» [28, с. 267]. Эти данные подтверждает Н.Я. Бичурин [69, с. 127].

После падения Бухары хорезмшаха покинули семь тысяч кара-китаев из войск его племянников и перешли на сторону монголов «Правитель Кундуза Ала-ад-Дин прибыл на подмогу Чингисхана, объявив о своей вражде с султаном. Перешел к нему и эмир Мах Руи, один из знатных людей Балха. Люди стали оставлять его и незаметно уходить, и с той поры власть ослабла, наступило похмелье, расторглись узы и подорвалась решимость и мощь… Перетекание физических сил от хорезмшаха к Чингисхану было обратной стороной войны. Всего за сто с небольшим дней Чингисхану удалось сокрушить государство Хорезмшахов [140, с. 154–155].

Другой русский академик Б.Я. Владимирцов (1884–1931 гг.), который в своё время работал на кафедре монгольской и калмыцкой словесности Сорбоннской школы живых восточных языков, в своей работе «Чингисхан» в 1922 году писал: «Во время войны с цзинцами, во время этих походов на огромных пространствах, особенно наглядно и выпукло сказался военный гений Чингисхана, гений полководца» [136, с. 175]. И далее учёный добавляет: «Во главе своей монгольской армии стоял человек, которого без преувеличения, можно было назвать военным гением» [там же, с. 179]. Это, пожалуй, единственная столь объективная характеристика Чингисхану, данная русским академиком. Другие европейские историки, вплоть до наших дней продолжают характеризовать Чингисхана как безграмотного предводителя кочевников. Вот образчик из британской «Всемирной истории» [18, с. 529]. «Не будучи великим полководцем, Чингисхан добился удивительных военных успехов, благодаря огромной поистине «народной» армии, состоявшей в основном из кавалерии». И далее следует пояснение: «…высокая маневренность и быстрота передвижения конницы по степи, победа Чингисхана становится вполне объяснимой». В другом кратком справочнике причина победы монголов объясняется ещё проще, мол, монголы с детства были искусными наездниками. Вот такова западная «цирковая» характеристика успеха – отличные наездники! И только.