Хани Горо - Японская империя. История страны самураев

Статистические данные о положении рабочего класса в результате проведенного в 1927 году обследования были также опубликованы, в «Политическом справочнике пролетария», изданном Институтом по обследованию условий труда в промышленности, являвшемся органом рабочего класса Японии и руководимым Сандзо Носака.

«Справочник по трудовой статистике», опубликованный статистическим бюро при кабинете министров Японии в 1928 году, показывает, что в 1925 году средний доход 415 обследованных рабочих семей составлял 47 йен 99 сен, а необходимые расходы – 57 йен 40 сен. Следовательно, фактически признавался нищенский уровень жизни семей трудящихся, доходы которых были на 9 йен 41 сену меньше, чем необходимые расходы. Еще один пример. В некоторых рабочих семьях из заработанных с трудом 67 йен 10 сен (которые состояли из основного заработка главы семьи в 60 с лишним йен, приработка около 30 сен, заработка жены около 3 йен и заработка детей и стариков в 1 йену 20 сен) 66 йен 89 сен шли на еду, жилище, одежду и другие самые необходимые нужды. После этого у семьи оставалась 21 сена. Можно ли назвать такую жизнь человеческой?

Токио в начале 30-х гг.

Такова была жизнь трудящихся масс Японии в условиях господства полуфеодального монополистического финансового капитала. Многие из трудящихся влачили жизнь, которую можно сравнить с жизнью кули в Китае. Низкий уровень жизни рабочих Японии объяснялся низким уровнем жизни крестьян Японии.

Тенденция превращения мелких землевладельцев в арендаторов нисколько не уменьшилась и в период бума японского капитализма, наступившего в годы первой мировой войны. Количество мелких землевладельцев, число хозяйств которых в 1913 году достигало 1750 тысяч, с каждым годом уменьшалось; в 1914 году число их дворов составляло 1730 тысяч, в 1915 году – 1710 тысяч, в 1918 году – 1097 тысяч, а в 1921 году дошло до 1669 тысяч. В условиях, когда нуждались даже владельцы земли, естественно, что мелкие арендаторы испытывали еще более жестокую нужду. Хотя цены на рис возросли, арендаторы все же вынуждены были отдавать, в качестве арендной платы большую часть своего урожая, и так как им не хватало оставшихся после уплаты арендной платы продуктов питания, то они вынуждены были покупать их на рынке. Порожденный войной так называемый бум был расцветом только для помещиков, жизнь же арендаторов нисколько не улучшилась, для них возросло только бремя налогов и долгов.

Задолженность крестьян по государственным налогам составила в 1914 году 6,6 миллиона йен, а в 1920 году достигла 75 миллионов йен. В том же 1920 году за неуплату налогов было реквизировано имущества на сумму 6,5 миллиона йен, в то же время задолженность крестьян в 1911 году составила уже 750 миллионов йен, а в 1925 году превысила 4 миллиарда йен; при этом большую часть этой громадной задолженности должны были выплатить малоземельные крестьяне. Продолжало существовать такое положение, когда беднейшие крестьяне вынуждены были продавать своих детей в публичные дома, на текстильные фабрики и другие предприятия.

Этот чрезвычайно низкий, нищенский уровень жизни японских крестьян давал возможность поддерживать заработную плату, условия труда и жизни всех японских трудящихся на таком же низком уровне.

Какие бы статистические данные мы ни взяли, они свидетельствуют о том, что в силу объективных условий того времени капитал, вложенный в публичные дома и в текстильную промышленность, приносил наиболее высокую прибыль. Причина этого одна и та же. В 1927 году на текстильных и других фабриках Японии работали около 315 тысяч девушек в возрасте до 16 лет. 80 процентов рабочих текстильных предприятий составляли женщины, причем из 800 тысяч работниц около 600 тысяч женщин были старше 16 лет и около 200 тысяч – моложе 16 лет.

Женский труд и труд малолетних девочек широко использовался в Японии – не только на текстильных фабриках, но и на предприятиях красильно-прядильной промышленности, на машиностроительных, химических и металлургических заводах, в горнодобывающей и других отраслях промышленности.

В японском «Статистическом ежегоднике» за 1924 год в 1-м докладе Комиссии по изучению условий труда в промышленности отмечалось, что при общем количестве фабрично-заводских рабочих в 1 миллион 320 тысяч человек 720 тысяч составляли женщины и 180 тысяч малолетние работницы, не достигшие 16 лет, а среди 300 тысяч рабочих предприятий горнодобывающей промышленности было 70 тысяч женщин и 14 тысяч девочек, не достигших 16 лет; при этом в число работавших, не достигших 16 лет, включались даже девочки младше 12 лет.

Низкий уровень жизни рабочего класса Японии способствовал поддержанию на низком уровне жизни всего народа. Это приводило к высокой смертности населения Японии от туберкулеза. В 1927 году она составляла около 15 человек на каждые 10 тысяч человек населения, что в два раза превышало подобные показатели в большинстве цивилизованных стран Европы и Америки, где она колебалась от 6 до 10 человек на 10 тысяч населения; по смертности от туберкулеза Япония наряду с Мексикой занимала первое место среди цивилизованных стран; более того, особенно высокой была она среди молодежи в возрасте 15–25 лет; смертность молодежи в Японии была близка к смертности людей, достигших приблизительно 60 лет. Рост смертности среди молодежи свидетельствовал о тяжелых условиях, в которых она жила.

В 1926 году смертность грудных детей в Японии составляла около 15 человек на каждые 100 родившихся, что было значительно выше, чем в США, Англии, СССР. Франции, Германии и других странах, и даже значительно превышало смертность грудных детей в Италии. Тот факт, что детская смертность, более высокая, чем в Японии, была обнаружена только в таких местах, как Борнео, Суматра и т. п., говорит сам за себя. Этот факт показывает, в каких жалких условиях были вынуждены жить рабочие, крестьяне и весь народ Японии. Такой низкий жизненный уровень трудящихся классов, составлявших подавляющее большинство населения Японии, естественно, создавал низкий спрос, что тормозило воспроизводство.

Потребление сахара на душу населения обычно является критерием уровня жизни народа.

Годовое потребление сахара в Японии на душу населения в 1922 году по сравнению с периодом до 1900 года повысилось на 25 процентов и превысило 16 кип; в 1923 году оно упало до 14 кип; в 1926 году вновь возросло приблизительно до 18 кип; а в 1927 году опять понизилось до 15 кип и не составляло даже одной восьмой потребления сахара на душу населения в США.

Японки. Фото 30-х гг.