Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» Древней Руси. История в предательствах и интригах

У него нашелся союзник и среди удельных князей – Иван Можайский. Это был человек со странностями, коварный, жадный, болезненно жестокий. Засмотрелся, например, на красавицу-жену своего боярина Ивана Андреевича, домогался ее. Женщина не далась, пожаловалась мужу. Но князь посадил их в темницу, боярина казнил, а его супругу объявил ведьмой и сжег. К Шемяке Иван Можайский примчался сам, без приглашения. Вывалил кучу обид на Василия II и предложил действовать вместе. Однако рисковать жизнью и свободой он не намеревался. Он затеял другую игру – от Шемяки кинулся к Василию II и предложил сохранить верность, если ему добавят в удел богатый Суздаль. Великий князь согласился перекупить его, но в результате «приобрел» предателя.

А между тем Шемяка скрытно, лесными тропами приближался к Москве. Столкновение сумел предотвратить настоятель Троице-Сергиева монастыря Зиновий. Запретил мятежникам идти на столицу под угрозой проклятия. Рядовых воинов смутило его вмешательство. А Зиновий выступил посредником. Никто уже и не считал, в который раз возобновились переговоры, целовали крест. Шемяка сохранил удел, обязался не заводить больше интриги…

Но и государь совсем неслучайно проявил мягкость. Едва по Руси покатилась смута, оживились внешние враги. Польский и литовский король Казимир не забыл, что Новгород заключил с ним договор, он уже включил в свой титул добавку «государь новгородцев». Контакты возобновились, и «золотые пояса» протащили на вече решение, что отвергают власть Москвы. Казимир прислал к ним княжить своего двоюродного брата Иоанна Владимировича. А на русские порубежные области литовцы устроили набег.

Опасность обозначилась и с востока. Улу-Мухаммед вторично проиграл схватку за ханский трон. Снова появился у границ и ворвался в Нижний Новгород. Зимовал там. Но решил набрать побольше добычи. Выделил сыновьям Мамутеку и Якубу корпус всадников и послал их в глубинные, самые благополучные русские районы. Василий II тоже принялся скликать армию. Но Русь совсем разболталась! Дисциплина рухнула. Воинство собиралось медленно и слишком жиденькое. Можайский, верейский и боровский князья опоздали на месяц и воинов привели очень мало. Оставили их прикрывать собственные города: вдруг литовцы повторят набег? Шемяка заверял, что вот-вот появится, но вообще не пришел.

В результате русских набралось всего 1,5 тыс. Под Суздалем они сшиблись с 3,5 тыс. татар. Те притворно бросились в бегство, чтобы воины великого князя нарушили строй, а потом развернулись и захлестнули в кольцо. Кто-то вырвался, а Василия II оглушили и взяли в плен. Такой добычи татарские царевичи никак не чаяли! Сам великий князь! Чтобы сообщить об этом в Москву, сняли с Василия нательные кресты, послали в доказательство семье. В столице от эдаких доказательств началась паника. Войско погибло, государь в плену! Ждали: вот-вот налетит орда. Крестьяне и посадские сбегались в Кремль. А к одному бедствию добавилось другое. В Кремле, переполненном людьми, начался пожар. Заполыхали деревянные строения, трескались даже каменные стены. Погибающий народ силился выбраться из крепости, давился в воротах…

Василия привезли в Курмыш, где находился Улу-Мухаммед. Назначили цену за освобождение – платить дань ему, а не в Сарай и добавить крупный выкуп. Великий князь пытался спорить, отказываться, торговаться. Тогда Улу-Мухаммед отправил мурзу Бигича к Шемяке. О, галичский и угличский князь принял посла, будто ангела с неба. Двоюродный брат был в неволе, а ему преподносили на блюдечке великое княжение! Шемяка готов был на что угодно, принять подданство Улу-Мухаммеду, платить любую дань. Выражал лишь одно пожелание: чтобы Василий никогда не вернулся на родину. В общем, столковались. Обратно с Бигичем поехал шемякин дьяк Федор Дубенский.

Но и правительство Софьи Витовтовны не дремало. О переговорах Шемяки узнало. В Курмыш помчались лучшие дипломаты. Великому князю передали: Шемяка согласился, надо срочно идти на уступки, пока послы не вернулись. Василий II осознал, что ему грозит, резко изменил позицию. Быстро сторговались. Русь обязалась дать выкуп 5 тыс. рублей и выплачивать ежегодную дань – «со 100 голов 2 рубля». Внести такую сумму сразу правительство не могло. Сошлись на том, что великий князь предоставит в залог несколько городов и пустит туда татарских наместников, пока не погасит долг. Улу-Мухаммеда это удовлетворило, и он не стал ожидать ответа от Шемяки. Повернул дальше на восток и захватил Казань, основал там новое ханство.

На Руси славили чудесно спасшегося государя, но восторги очень быстро сменились ропотом. Выяснилось, что за спасение надо платить! Начался сбор дополнительной дани. А пока деньги не выплачены, надо было исполнять обязательство о залоге. Государь раздавал наместничества приехавшим с ним татарам. Тут уж возмутилась знать. У нее отбирали жирные куски! Именно этим воспользовался Шемяка. Его союзником опять стал Иван Можайский, ему пообещали роль второго лица в государстве и соправителя. Привлекли новгородцев, посулили еще более широкие «свободы». Втянули в заговор князя Бориса Тверского – он был не прочь чем-нибудь поживиться за счет Москвы.

Распространяли слухи, что Василий II продал Русь. А если не хотите платить, желаете вернуть теплые места, занятые татарами, надо поставить другого великого князя. Шемяка не был в плену, ничем не обязан Улу-Мухаммеду! Прежние сценарии поменяли, сейчас принялись готовить не войну, а переворот. Рядом с Москвой у Шемяки имелся собственный городок, Руза. Туда скрытно съезжались воины. А среди столичных бояр, духовенства, купцов, у заговорщиков имелось множество сообщников, они ограждали государя от нежелательных известий, отслеживали каждый его шаг. Подходящий момент выдался в феврале 1446 г. Василий II отправился на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. А среди ночи в Москву ворвался целый полк всадников. Взяли мать и беременную жену государя.

К Троице поскакал отряд Ивана Можайского, и Василия II захватили в плен. Хотя в суматохе забыли про его детей. Верные слуги сумели их спрятать, вывезли в имение их воспитателя, боярина Ряполовского. Ну а над государем в Москве устроили судилище. Выложили обвинения, что он слишком «любит» татар, отдал в кормления города и волости, осыпает «серебром и золотом христианским», а народ изнуряет податями. Обвинили и в ослеплении Василия Косого. Кстати, он был еще жив. Но ему не возвратили ни былого положения, ни его владений. Пострадавший бунтовщик вообще не появился при дворе Шемяки. Младшему брату не требовался старший. Узурпатор оставил Косого на положении заключенного, держал под охраной, разве что смягчил режим содержания.