Лев Колодный - Хождение в Москву

Однако бунт спровоцировало не бегство генерал-губернатора, а как раз принятые «меры борьбы» – карантины, закрытие бань, мануфактур, сожжение имущества заболевших чумой. Мор усилился оттого, что толпы повалили к иконе Боголюбской Богоматери у Варварских ворот. (Камни сломанных при Сталине ворот археологи откопали на выходе станции метро «Китай-город».)

Чем был вызван религиозный ажиотаж? По всей Москве разнеслась молва о видении Богородицы. Из уст в уста передавалась весть, что именно она поведала о напасти, насланной Христом за то, что тридцать лет никто не пел ей молебны и не ставил свечи у Варварских ворот... Началось столпотворение у Боголюбской Богоматери с пением молебнов, лобызанием икон, зажжением свечей. А когда архиепископ Московский Амвросий попытался остановить безумие, толпа хлынула с Красной площади в Кремль и разгромила Чудов монастырь, где жил архиепископ. В тот день он укрылся от погромщиков, в погребах обители накинувшихся на винные бочки. (Монахи сдавали погреба в аренду.)

Архиепископ Амвросий слыл одним из самых просвещенных людей своего времени. Он писал собственные религиозные сочинения, переводил с греческого, латинского и еврейского. Амвросия чтят за искусный перевод с подлинника «Псалтыри». Так называются «Псалмы Давида», 150 песнопений Ветхого Завета, восходящих к царю Давиду, победителю Голиафа. Чтение и пение псалмов сопровождало жизнь русских от рождения до смерти. Жаждавшая крови толпа выследила и растерзала Амвросия на следующий день. Первым нанес удар колом пьяный «дворовый человек господина Раевского, Василий Андреев». Второй раз ворваться в Кремль убийцам Амвросия не удалось. Из Спасских ворот по ним ударили пушки. Картечью удалось подавить бунт, «бессмысленный и беспощадный».

Спустя четыре года после другого кровавого бунта, давшего историку Александру Пушкину основание именно так сказать, потянулись люди на Красную площадь к Монетному двору. Там сидел закованный в кандалы Емельян Пугачев. Доставил сюда самозванца не кто иной, как Александр Васильевич Суворов, успевший в долгом пути к Москве переговорить с пленным, прежде чем состоялись над ним суд и казнь. Этот эпизод из жизни будущего генералиссимуса долго вменялся ему в вину красной профессурой. Так продолжалось, пока другой будущий генералиссимус, товарищ Сталин, не призвал бойцов и командиров Красной армии вдохновляться образом Суворова.

На Красную площадь, в университет, спешили сотни студентов. Из них история ХVIII века сохранила три блистательных имени – Дениса Фонвизина, Григория Потемкина и Николая Новикова. Первый создал вечный образ «Недоросля». Двух последних наставники юношества сочли ему подобными и исключили из гимназии с формулировкой за «ленность и нехождение в классы». Что не помешало обоим прославиться.

Потемкин заслужил титул светлейшего князя Таврического за присоединение Крыма к России. (Какой титул присвоить тому, кто отсоединил Крым от России?) Князя историки считают самым «могущественным человеком в стране» после императрицы. На Красной площади недоучившийся гимназист появился в мундире генерал-аншефа. Тогда Москва ликовала по случаю Кючук-Кайнарджийского мира. Победе над турками князь много поспособствовал. Тогда еще страсть к фавориту не угасла, Екатерина II мечтала жить с ним под Москвой в Царицыно, где и поныне видны руины остывшей любви – недостроенный Большой дворец и другие шедевры.

А до того празднования в день коронации Екатерина на Красной площади задала пир на весь мир. Тогда выставили «для простого народа» зажаренных быков, выкатили бочки с вином и пивом, выложили горы хлеба. Мимо Московского университета проследовало 200 колесниц колоссального маскарада, поставленного Федором Волковым в честь Минервы, карающей Зло и вознаграждающей Добро. Богиня олицетворяла молодую счастливую царицу, которая возвысила непобедимого фельдмаршала Потемкина и покарала великого издателя Новикова.

Уйдя в отставку поручиком Преображенского полка, состоятельный помещик Николай Новиков выпускал сатирические журналы. Полемизировал храбро с императрицей, выступавшей под маской издательницы «Всякой всячины». Его друг, куратор Московского университета, предложил взять в аренду университетскую типографию. Вернувшись в Москву, Новиков поселился на Красной площади под сводами палат, где стояли печатные машины. И развернул небывалую по масштабу и прибыльности кипучую деятельность. Объединил вокруг себя литераторов, переводчиков, продавцов. За три года до краха своего дела успел выпустить около 900 названий книг, в том числе французских просветителей. То была часть его усилий. В Москве он основал библиотеку, аптеку, две школы, типографии. И масонскую ложу.

Все бы было хорошо в судьбе вольного каменщика, друга влиятельных персон, издателя «Московских ведомостей». Газета выходила при нем небывалым тиражом – 4000 экземпляров, ее читателей не требовалось прельщать бесплатными обедами. Но грянула Французская кровавая революция. Террор и казнь короля отрезвили корреспондентку французских просветителей, идейных вдохновителей революции. Ее вожди входили в масонские ложи. Вот эти обстоятельства вынудили не склонную к расправам царицу уничтожить масонские издания Новикова, а его самого арестовать и допросить, выведать масонские тайны. Вместо книг пришлось заняться разведением кур в крепости. Там сидел несколько лет Николай Новиков вместе с приставленным к нему другом-доктором и верным слугою до смерти Екатерины II.

Сурово покарала императрица и другого дворянина, Александра Радищева, директора питерской таможни. Его посчитала «бунтовщиком хуже Пугачева», «наполненным и зараженным французскими заблуждениями». Она понимала, что если взбунтовавшуюся толпу поведет не дворовый Василий, а просвещенный дворянин и помещик, то и ее постигнет судьба короля французов. Что произошло с Николаем II.

Семилетнего Александра привезли в Москву на следующий год после открытия университета на Красной площади. Не его водили туда, а преподаватели оттуда ходили к нему на дом. К двенадцати годам отрок знал два древних и два европейских языка. После Пажеского корпуса, не став пажом императрицы, окончил Лейпцигский университет. В собственной типографии в своем доме издал в 1790 году тиражом 650 экземпляров «Путешествие из Петербурга в Москву». Написал тяжеловесным слогом о тех, кого встретил в дороге, где увидел бедность, нищету и страдания народа вообще и крепостных крестьян в частности. (Что без особого труда поныне видно за МКАД, исключая крепостное право. Радищева «проходили» в школе, но прочесть его школьник не мог.)

Императрица сгоряча приговорила автора к смертной казни, но остыв, отправила его в путешествие из Петербурга в Илимск с остановкой в Москве. Под конвоем доставили сочинителя в Губернское правление на Красной площади. На стене слева от ворот Китай-города видна черная каменная доска с портретом и словами: «В этом доме в сентябре-октябре 1790 года находился под стражей на пути в сибирскую ссылку писатель, революционный просветитель Александр Николаевич Радищев». По словам его сына, «в Москве Радищев пробыл несколько дней в семействе своего отца, где его снабдили на дорогу всем необходимым».