Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

О положении в войсках нижних чинов, вчерашних рекрутов-крестьян, практически ничего не известно. К сожалению, не сохранились источники, отразившие практику строевой, гарнизонной и внутренней службы, содержавшие сведения о довольствовании и быте солдат и сержантов. В имеющихся скудных свидетельствах современников приводятся субъективно и тенденциозно интерпретированные картины «муштры» и «солдатчины», отдельные факты самодурства высшего начальства. Однако следует принять во внимание, что после окончания наполеоновских войн стоявшие перед вооруженными силами задачи, а также характер службы в войсках и дисциплинарная практика, в частности, в условиях мирного времени кардинально отличались от задач армии и от обстановки в войсках в военное время. С этой точки зрения, положение в Польской армии было никак не хуже положения в армиях других держав, где также офицеры – участники боевых действий как по одну, так и по другую сторону, – вспоминая былое, выражали недовольство существующей практикой службы и сложившейся в частях моральной атмосферой.

Вместе с тем в воспоминаниях современников присутствуют и идиллические свидетельства, что, оказавшись в полку, новобранцы вполне осваивались в новой обстановке и становились хорошими солдатами. Л. Сапега писал: «Когда рекрут прибывал в полк, там он оказывался посвященным в наше дело (по подготовке освободительного восстания. – Б. Н ), и это развивало его патриотическое чувство, крепнувшее час от часу. В несколько дней становилось так, что это чувство выступало как естественное чувство человека» 113. Такое преображение крестьянина-новобранца неоднократно отмечалось и во время восстания 1830-1831 г. Вряд ли стоит относиться с доверием к этим хотя и искренним, но совершенно субъективным словам офицера-аристократа. Аналогичное отношение к «нижним чинам» было также характерно для офицеров – сторонников революционного лагеря и в других странах (от карбонариев до декабристов). Дворянские революционеры, будучи далеки от крестьянства, полагали, что хорошо знают своих солдат, хотя зачастую это мнение оказывалось заблуждением. Во всяком случае, хрестоматийному представлению о «бравых солдатах» явно противоречило весьма распространенное в армии Королевства Польского дезертирство не только среди солдат, призванных по рекрутскому набору, но и среди так называемых добровольцев.

Служба в армии Королевства Польского продолжалась 10 лет и, как правило, не превышала этого периода. Досрочно увольняли только тех солдат, которые получали наследство и должны были лично возглавить хозяйство. Солдат – ветеранов наполеоновских войн оставалось в строю после 1815 г. немного. Большинство из них к тому времени или выслужили свой срок, или были уволены по состоянию здоровья, да и великий князь Константин охотно увольнял наполеоновских ветеранов из армии. А они, в свою очередь, сами не хотели продолжать службу под его командованием. Кадровых сверхсрочников, некогда сражавшихся под французскими знаменами, было относительно несколько больше, например, в 4-м уланском полку оставалось немало унтер-офицеров и сержантов, служивших прежде в гвардии Наполеона в полку легкой кавалерии.

Наряду с солдатом-крестьянином и унтер-офицером – сверхсрочником или ветераном, наиболее типичной фигурой в армии Королевства был доброволец-шляхтич или доброволец-интеллигент, происходивший из горожан. Такие «охотники» именовались кадетами, то есть кандидатами на офицерский чин. Число кадетов было невелико и в каждом полку ограничено. К тому же командиры полков принимали кадетов на службу неохотно. В значительной мере это объяснялось стремлением сохранить замкнутость, корпоративную обособленность шляхетского офицерского корпуса, не допустить в него «новых людей» из других сословий. Выходцев из общественных низов, изъявивших желание служить нижними чинами, принимали в армию без особых ограничений. Общее число добровольцев в армии Королевства неизвестно. Можно сослаться только на заявление в 1825 г. Правительственной военной комиссии о «большом числе добровольцев разных сословий, бежавших со службы» 114. Однако очевидно, что «большое число» относилось к числу побегов, а не к общему числу «охотников» в армии.

Офицерский корпус армии Королевства можно условно разделить на две особые группы: офицеры новой формации и офицеры времени Наполеона. Офицеры первой группы, поступившие на службу после 1815 г., не имели значительной выслуги, отставали по времени производства в чин от своих сослуживцев. В мирное время они не имели боевых заслуг и вследствие ограниченности штатного состава армии медленно продвигались по службе, оставаясь в обер-офицерских чинах. Уже после подавления восстания 1830-1831 гг. в среде Великой эмиграции было установлено, что только один офицер новой формации (некто Крушевский) к 1830 г. дослужился до чина капитана, а первый штаб-офицерский чин получил уже во время восстания. Крушевский говорил, что когда 6 апреля 1831 г. стал майором, то был первым майором в Польском войске, не имевшим за плечами наполеоновской кампании 115. Ко второй группе относились офицеры – участники наполеоновских походов. Их выслуга ко времени создания армии Королевства Польского была около 15 лет, они обладали заслуженным личным авторитетом, высокими чинами и имели боевые награды. Уже поэтому наполеоновские ветераны занимали высшие командные должности в Польской армии. Обе эти группы решительно различались между собой как по жизненному опыту, по уровню боевой и тактической подготовки, по продвижению по службе, так и по психологии и складу характера. Указанное различие между этими двумя группами еще более усугубляло в Польской армии типичное для всякой военной организации неравенство между старшими и младшими офицерами и порождало определенное недовольство среди последних, что, в частности, и сказалось на их решении принять участие в восстании.

Молодой человек, стремившийся сделать военную карьеру в Польской армии, намеревавшийся достичь высоких чинов и попасть в верхи офицерского корпуса, должен был начать службу кадетом, а затем поступить в Школу подхорунжих. Кадеты в полках принадлежали к «среднезажиточной» шляхте. Очень часто, поступая в армию, они уже имели законченное лицейское, а иногда и университетское образование. Кадеты, в отличие от других «охотников», не подлежали телесным наказаниям, освобождались от внутренних работ (если находили заместителя), носили форму из тонкого сукна и в короткий срок (до двух месяцев) получали унтер-офицерский чин. По истечении 4-5 лет службы в полку кадет переходил в Школу подхорунжих. 28 июля 1815 г. были основаны две такие школы: одна – для пехоты, вторая для – кавалерии 116.