Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

После отступления в 1813 г. французской армии территорию бывшего Княжества Варшавского заняли русские войска, остававшиеся в стране вплоть до провозглашения Королевства Польского. Для их расквартирования были отведены практически все имевшиеся помещения.

Когда первые части возвращавшихся из Франции на родину польских войск 9 сентября 1814 г. достигли Варшавы, им пришлось из-за отсутствия квартир остановиться лагерем под Марымонтом. Средств для обеспечения и довольствования польских войск (75 тыс. зл.) у Временного верховного совета не было. Начавшей работу 27 сентября Военной комиссии совета пришлось обратиться к Александру I. По императорскому указу с этой целью из российской казны ежемесячно выделялось более 2 млн зл., так что до сентября 1817 г. было выплачено 66 млн. зл., целиком истраченных на жалованье польским войскам 103. В то время, как на польские войска деньги выделялись из российской казны, русские войска, находившиеся в Княжестве, содержались за счет польских средств. На это шли почти все налоговые поступления в 1813-1815 гг. (около 248 млн. зл.), так что дефицит бюджета, составленного Временным верховным советом, в первые месяцы 1815 г. равнялся почти 8 млн. зл. В этом не было ничего парадоксального, поскольку, по замыслу царя, польские войска должны были сознавать, что источником их обеспечения являются русские деньги.

20 июня 1815 г. Войску польскому было объявлено о создании Королевства Польского и зачитан манифест саксонского короля, освобождавшего армию от присяги герцогу варшавскому. Тогда же войска присягнули Александру I. Командование армией официально переходило от Военной комиссии Временного верховного совета к назначенному главнокомандующим великому князю Константину.

Численность армии не была определена в конституции. Статья 154-я оставляла это на усмотрение государя с учетом потребностей и материальных возможностей страны. В итоге, вместо запланированных первоначально 40 тыс. военнослужащих, было решено ограничиться вооруженными силами в 30 тыс. чел. Однако на практике, по подсчетам В. Токажа, численность армии Королевства Польского не превышала 22 тыс. чел., достигнув к 1830 г. 29 тыс. чел. 104. Согласно данным Б. Гембажевского численность действующего состава Войска польского накануне восстания приближалась к 42 тыс. чел. (см. таблицу № 26).

Таким образом, по своей организационной структуре, вооружению и оснащению польская армия вполне соответствовала современному уровню, однако по численности и, следовательно, по боевой мощи она не могла сравниться с армиями великих держав, не говоря уже о почти полумиллионной русской армии.

Таблица № 26.

Общий состав Войска польского в 1830 г. 105 [8]

Со времени формирования Польской армии ее создатели стремились сохранить национальный характер вооруженных сил Королевства Польского, в максимальной степени оградив их от влияния русских воинских традиций и военных порядков, а также ограничив контроль над ними со стороны российских властей. Личный состав Войска польского, в особенности генералитет и офицерский корпус, комплектовался исключительно из подданных Королевства Польского. В Польской армии сохранялись польское командование (за исключением главнокомандующего – великого князя Константина), польская система чинов, польский язык. Все эти принципы военного строительства были закреплены в Конституции Королевства Польского. Вместе с тем по всем стратегическим, оперативным, организационным и кадровым вопросам армия Королевства

Польского была подчинена исключительно российскому императору (как польскому королю), волю которого проводил Константин Павлович.

Согласно конституции царское правительство было не вправе привлекать польские войска к участию в военных действиях за пределами Европы. Правда, в 1828 г. Николай I добивался отправки двух польских дивизий (кавалерийской и пехотной) на войну с Турцией. Тогда русская армия действительно нуждалась в усилении. К тому же царь видел в этом способ установления братства по оружию русских и польских войск. Константин Павлович сопротивлялся этим намерениям брата. В результате 26 польских офицеров все же были прикомандированы к русской армии, однако, как вспоминали некоторые из них, их приняли там неприязненно 106. Значение приведенного факта едва ли стоит переоценивать, поскольку есть и другие примеры, когда после подавления восстания 1830 г. ссыльные польские офицеры воевали на Кавказе, и их действия там были высоко оценены как командованием, так и боевыми товарищами.

Политика царской власти в отношении Войска польского определилась еще во время его формирования, в 1814-1815 гг., и была единой и преемственной во времена как Александра I, так и Николая I. При всех частных различиях в настроениях и методах каждого из российских государей она в основе сводилась: а) к возможно большему сближению во всех отношениях Польской армии с российской; б) к ослаблению связи Польской армии с конституционным строем Королевства Польского и, напротив, к усилению подчиненности армии королю (русскому императору); в) к недопущению наращивания польских военных сил и к исключению какой-либо возможности их самостоятельных действий. Эти принципы русской военной политики в Польше были закреплены в Конституции Королевства Польского и в законодательстве. Все военные дела были исключительной прерогативой короля-императора. Орудием этой политики выступал великий князь Константин, который полностью сосредоточил в своих руках руководство войсками. В этих условиях Военная комиссия правительства Королевства не играла существенной роли.

Однако, вопреки курсу в военных делах российских властей, Польская армия, по единодушному мнению поляков-современников, была проникнута «национальным, патриотическим духом», что нашло подтверждение в позднейших исследованиях. В. Токаж указывал, что «войско носило национальный характер. Добровольцами в Войско Польское поступали представители лучших фамилий: Потоцкие, Замойские, Яблоновские, Четвертыньские, Жевуские, Ланцкороньские и др. В провинции офицеры гарнизона были центром общения города и округи. По возвращении их из лагерей и с маневров гостеприимство жителей подчас не знало границ. Солдаты ощущали себя частью народа и его защитниками» 107. Достоверность описанной историком атмосферы, сложившейся вокруг Польской армии в Королевстве, не вызывает сомнения. Однако для того чтобы оценить ее верно, следует учесть два обстоятельства. Во-первых, восторженные настроения по поводу армии своей страны получили после наполеоновских войн распространение по всей Европе. В одних странах они питались гордостью победителей Бонапарта и освободителей европейских народов, в других – наполеоновским мифом и надеждой на обретение свободы путем «военной революции». Во-вторых, отношение к армии в обществе было дифференцировано в социальном и сословном отношении. Показателем подлинного отношения к армии, отражением ее характера как общественного института являлся призыв на военную службу.