Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

Наибольшую долю среди учащихся составляли дети чиновников. Их сословное происхождение определить достаточно трудно, хотя все же большинство среди них были дети дворян. Другой группой, сословный состав которой также не поддается определению, были дети служащих у частных лиц, тем не менее, можно с достаточной долей уверенности утверждать, что выходцы из среды дворян-землевладельцев были здесь явно немногочисленны. В то же время в 58% случаев сословное происхождение учащихся гимназий определяется вполне убедительно, среди них дети шляхтичей-землевладельцев составляли 42,5%, горожан – 32,4%, мелких землевладельцев – 21,6%, крестьян – 3,5%. Эта пропорция в целом отражает соотношение различных сословных групп, составивших источники пополнения разночинной интеллигенции Королевства Польского, среди которой значительный удельный вес принадлежал выходцам из городских слоев и мелкого дворянства, в большей степени потерявших свой прежний сословный статус. Для горожан и мелкой шляхты полученное образование и профессиональная квалификация, открывавшие путь к занятию умственным трудом, давали также шанс укрепить свое общественное положение и повысить собственный социальный статус, не опираясь уже на сословные привилегии, а благодаря достигнутому своим трудом интеллектуальному и образовательному уровню.

По статистическим материалам 1830-х гг. можно судить и о профессиональной структуре интеллигенции конституционного Королевства Польского, имея в виду, что данные статистики отразили ситуацию, сформировавшуюся в 1820-е гг. Сравнение данных 1830-х годов с данными 1860-1862 гг. позволяет с достаточной долей вероятности реконструировать тенденции 1810-1820-х гг., поскольку динамика и качественные характеристики сферы умственного труда в период 1830-1850-х гг. имеют основанием и продолжают тенденции процесса развития интеллигенции предшествующего периода.

Перечень категорий интеллигенции и приблизительная численность лиц, занятых в сфере умственного труда и обладавших специальным образованием, приведены в таблице № 24, основанной на подсчетах Р. Чепулис-Растенис 87. В таблице литераторы и священники вынесены за пределы общего итога, поскольку хотя их деятельность и относилась к сфере умственного труда, однако сами они в подавляющем большинстве по своему социальному и сословному происхождению (как представители шляхты и духовенства) могут быть причислены к интеллигенции только условно. Исключения, как в случае С. Сташица или Ю. Немцевича, только подтверждают правило.

Наибольшей по численности группой населения Королевства Польского, занятой в сфере умственного труда, были чиновники. Статистические данные 1836 г. содержат сведения о 8610 чиновниках и лицах, занимавших общественные должности. В это число были включены все получатели жалованья из государственных и муниципальных средств (из городских касс). К чиновникам были отнесены и бургомистры малых городов, и мелкие канцелярские служащие, а также зачастую неграмотные «возные стражники» (занятые перевозкой и доставкой грузов для государственных учреждений) и другие аналогичные категории. Чтобы выделить из определенной подобным образом среды чиновничества лиц умственного труда, Р. Чепулис-Растенис включила в категорию интеллигенции только чиновников начиная с XII класса Табели о рангах и выше. В 1834 г. такие должности занимали 3500 человек. Почти двукратный рост чиновничества к 60-м гг. XIX в. был связан с общим развитием Королевства, а также с политикой правительства, направленной на укрепление государственного аппарата в интересах российского господства, охраны шляхетских привилегий (прежде всего шляхетского землевладения) и для борьбы с освободительным движением.

Таблица № 24.

Оценка численности интеллигенции (лиц, профессионально занятых умственным трудом) в Королевстве Польском в 1832-1862 гг.

Темпы роста числа чиновников в предшествующее двадцатилетие, начиная с 1815 г., были никак не меньшими, поскольку формирование государственного аппарата Королевства Польского начиналось с количественно низкого исходного уровня, а к началу 1830-х гг. численность чиновничества превысила 8 тыс. чел., среди них 3,5 тыс. имевших достаточно высокий уровень образования.

В то же время выделение в составе интеллигенции чиновничества в качестве особой группы связано с той трудностью, что эта группа существенно выходит за рамки слоя, определенного как интеллигенция, отнюдь не только в своей низшей части, которая ни по характеру своего труда, ни по уровню образования, вернее, по недостатку такового, не может быть отнесена к интеллигенции. В отношении высшего чиновничества избранные критерии также не могут считаться достаточными, ибо для чиновничьих верхов умственный труд отнюдь не являлся средством обретения социального статуса, а их оклады и привилегии не могут считаться оплатой труда, будучи таковой только по внешней форме, а по существу являясь долей ренты, отчуждаемой в пользу чиновничьих верхов господствующим сословием, к которому и принадлежала высшая бюрократия. Следует учитывать и специфику продвижения чиновников по бюрократической лестнице, когда молодой представитель знатного рода или выходец из приближенных к властям кругов мог в начале своей карьеры обладать относительно невысоким чином, а какой-нибудь директор гимназии за 40 лет «беспорочной службы» – дослужиться до статского генерала. Поэтому надо иметь в виду, что в среде чиновничества количественные рамки разночинной интеллигенции определить достаточно трудно. В известной мере это позволяют сделать формулярные списки, содержавшие сведения о сословном происхождении чиновника и его продвижении по службе, однако для рассматриваемого периода (1815-1830 гг.) они практически отсутствуют, а для более позднего времени сохранились достаточно фрагментарно. Несомненным доказательством существенной доли разночинной интеллигенции среди чиновничества конституционного Королевства Польского является состав студентов на факультете права и администрации Варшавского университета. В 1822 г. среди 261 студента факультета, в большинстве происходивших из бедной шляхты, 27 чел. были из мещан, 3 чел. из крестьян и несколько человек – сыновья униатских священников 88.

Второй по численности после чиновников социальной группой, занятой умственным трудом, были служащие у частных лиц. К ней принадлежали различные секретари, писари, бухгалтеры, как работавшие в частных домах аристократов, дворян и богатых горожан, так и сотрудники банков и других коммерческих предприятий. По статистике 1862 г. их число составляло 2351 чел. («писарей приватных»). Если предположить, что численность этой группы возрастала в той же пропорции, что и гражданских чиновников, то в 1830-е гг. их было примерно 1400 чел. 89. Вероятно, на этом уровне численность подобных служащих была и в 1820-е гг., накануне Ноябрьского восстания 1830 г. О составе и происхождении этого слоя интеллигенции практически нет достоверных сведений. Однако можно предполагать, что доля шляхтичей-землевладельцев среди них была невелика, что происходили они из среды мелкой безземельной шляхты и горожан, будучи выпускниками гимназий и Варшавского университета. Эта группа лиц умственного труда в большей степени, нежели чиновники, по своему социальному облику соответствовала разночинной интеллигенции.