Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

Вместе с тем экономическое развитие страны, рост городов и возрастание роли торгово-промышленных слоев общества в народном хозяйстве способствовали формированию состоятельных и образованных верхов еврейского населения Королевства Польского, это были врачи, юристы, офицеры, издатели, купцы и промышленники. Они инициировали обращенные к царю, наместнику и к другим представителям власти петиции с просьбами о расширении своих прав. В мемориале от 21 ноября 1815 г., переданном А. Е. Чарторыскому издателем и книготорговцем Н. Глюксбергом и банкиром Г. А. Лёве, от имени 26 «просвещенных» еврейских семей выражалась просьба о поддержке их усилий в обретении полных гражданских прав, по аналогии с полноправием евреев во Франции. Как свидетельство «просвещенности» авторов подобные мемориалы писались по-французски. В декабре 1815 г. Глюксберг вместе с Ю. Вольфом подали еще один мемориал Александру I. В нем они поделили еврейское население на два «класса», отнеся к первому торговцев и ремесленников, а ко второму – лиц свободных профессий и деятелей искусства, то есть, так же как и в первом случае с мемориалом Глюксберга, имелись в виду «просвещенные» верхи еврейского населения. Для первого «класса» они просили предоставления цивильных прав, а также отмены всех ограничений по оседлости и профессиональной деятельности. Что же касается второго «класса», то они писали: «По отношению ко второму нашему классу мы самым смиренным образом умоляем Ваше императорское величество предоставить нам и нашим детям, помимо цивильных прав, политические и гражданские права, чтобы мы могли претендовать на общественные должности и даже занимать их, если мы проявим себя достойными своим поведением, своей моралью, своими знаниями и своими способностями. Отличия, которые мы испрашиваем, дадут импульс к соревнованию и непосредственно ускорят процесс цивилизации еврейского народа в целом» 72.

Неизвестно, как ответил на этот мемориал А. Е. Чарторыский, однако материалы комиссии по устроению городов, составленные при его непосредственном участии, отражают позицию князя по отношению к подобным прошениям, да и к вопросу о правах евреев вообще. Вопреки мнению некоторых деятелей, например С. Сташица, предлагавших в известной мере пойти навстречу пожеланиям евреев, он писал: «Источником прав, которые даны им (евреям. – Б. Н) ныне и которыми они пользуются, следует считать только покорность, человечность, расторопность, дух времени и общий интерес. Принимая во внимание эти причины, представляется, что мы не можем сделать какие-либо существенные исключения из этих прав, которыми пользуются люди, многие века живущие рядом с нами». Однако далее Чарторыский утверждал: «Евреи не могут считаться природными жителями нашей страны, а являются пришлыми чужеземцами», поэтому, по его словам, они как иностранцы не имеют права на гражданство, и «всякое предоставление им прав и привилегий, которыми пользуются поляки, есть милость и благодеяние». Из дальнейших рассуждений князя следовало, что евреи могут и должны быть допущены до всех гражданских прав только тогда, «когда они будут в состоянии выполнять все обязанности граждан» 73.

В мемориале и в рассуждениях комиссии для устроения городов примечательно то, что речь здесь идет вовсе не о равноправии евреев как между собой, так и по отношению к прочим согражданам, а о требовании верхов еврейских сообществ предоставить им сословные права и привилегии, сопоставимые с правами других привилегированных сословий. Аргументация в стиле идей века Просвещения только придавала подобным требованиям соответствующую «духу времени» форму. За рассуждениями о просветительской роли еврейских интеллектуалов или торговой и финансовой верхушки скрывалось стремление разделить евреев, составлявших единую сословную группу Королевства Польского, на два сословия, получив для высшего особые права и привилегии. Это неизбежно повлекло бы за собой консервацию сословной замкнутости, социальной униженности и культурной отсталости большинства еврейского населения. В этом смысле требования еврейских верхов парадоксально совпадали с рекомендациями в этой области шляхетской по своему составу комиссии для устроения городов. Обосновывая гражданское, а по существу сословное неполноправие евреев их якобы зарубежным происхождением и национальной чуждостью для Польши, деятели комиссии использовали те же аргументы, которые имели хождение и в России и отразились даже в конституционных проектах декабристов.

Таким образом, в «Основах конституции», несмотря на декларативное признание равноправия евреев, Чарторыский ограничил свой проект рамками 36-й статьи, согласно которой евреи не получали не только гражданских, но и значительной части цивильных прав 74. В этом же духе были утверждены и статьи нового Гражданского кодекса 1825 г., устанавливавшего, что обладание цивильными правами не связано с обладанием правами гражданскими и политическими (ст. 7), при этом отмечалось, что евреи могут приобретать цивильные права в той мере, в какой это позволяется решением наместника (ст. 16).

Уже после подавления восстания 1830 г. Органический статут 1832 г. в правовом отношении окончательно оформил сложившееся положение, обобщив и зафиксировав нормы текущего законодательства, административной и судебной практики 1815-1830 гг. Евреям были предоставлены только те права, которые, с одной стороны, позволяли оформить их сословный статус, а с другой – обеспечивали их хозяйственную деятельность и способность нести повинности и платить налоги. На практике эти правовые ограничения означали: невозможность занимать государственные и общественные должности; устранение от участия в хозяйственно-распорядительном управлении в городах; запрет быть адвокатами и нотариусами; устранение от должностей коммерции-советников и членов торговых трибуналов, а также от участия в выборах таких трибуналов; запрет на работу в качестве архитекторов, землемеров, фармацевтов, химиков, на врачебную практику в городах и на работу в госпиталях: занимать врачебные должности позволялось только в больницах для еврейского населения. Евреям запрещалось работать в области регистрации актов гражданского состояния. Для христиан такая регистрация проводилась церковью, для нехристиан – президентами городов (бургомистрами). Евреям было запрещено выступать свидетелями в суде по делам христиан (норма эта была заимствована из прусского уголовного права), свидетельствовать гражданские нотариальные акты, выступать опекунами детей христиан, состоять в цехах и других объединениях ремесленников, участвовать в их собраниях. Все эти ограничения просуществовали в Королевстве Польском до начала 1860-х гг. 75