Гораций Верне - История Наполеона

Такую беспрерывную деятельность Наполеон прилагал не к одним важным делам; по требованию обстоятельств он вникал даже в мелочи и не считал унизительным для своего высокого ума исполнение, в случае нужды, самых простых механических работ. Так, во время осады Тулона, находясь однажды на батарее в ту самую минуту, когда один из канониров был убит, он тотчас же схватил банник и сам раз двенадцать кряду зарядил орудие. От этого он заразился сильной накожной болезнью, которой был подвержен убитый канонир, и эта-то болезнь, сделавшись опасной, была причиной худощавости Наполеона во все продолжение войн в Египте и Италии; он освободился от нее не прежде, чем вступил на престол, и обязан своим излечением Корвизару.

Не все начальники Наполеона были так завистливы и так неспособны, как Карто. Напротив, генералы Дютель (Dutheil) и Дюгоммие оказывали ему высокое уважение, которое люди высшего звания редко имеют к подчиненным. Это было следствием огромного и неоспоримого превосходства его познаний и способностей. Дюгоммие удивился, когда Наполеон по взятии Малого Гибралтара, одного из укреплений Тулона со стороны моря, с пророческой уверенностью сказал ему: "Ступайте, с Богом, отдыхать; мы уже взяли Тулон; вы послезавтра в нем ночуете". Но это удивление перешло в совершенный восторг, когда предсказание исполнилось в точности. В завещании своем Наполеон не забыл генералов Дютеля и Дюгоммие, как не забыл и Гаспарена. По взятии Тулона Дюгоммие ходатайствовал перед Комитетом общественной безопасности о награждении Наполеона чином бригадного генерала: "Наградите и повысьте этого молодого человека, - писал он, - потому что если вы будете к нему неблагодарны, то он возвысится и сам собой".

Народные представители уважили это ходатайство; новоиспеченный генерал назначен в итальянскую армию, под начальство Дюммербиона, и сильно содействовал взятию Саорджио и успехам сражений Танарского и Онейльского.

Наполеон, несмотря на то, что был привержен к партии ревностных республиканцев, которые употребляли уж слишком ужасные меры, умел силой своего гения стать выше современных страстей и понятий и при всем влиянии революционной горячки сохранить благоразумную умеренность и строгое беспристрастье, которых не могли поколебать смуты тогдашнего времени. Оттого-то и употребил он все свое влияние и всю свою власть на защиту своих политических противников от гонений и на спасение кинутых бурей на французские берега эмигрантов, в числе которых находилось и семейство Шабрильан. Когда месть Конвента, преследуя южных федералистов, постигла марсельского купеческого голову и богатейшего из тамошних негоциантов, восьмидесятичетырехлетнего старца Гюг (Hugues), Наполеон был до того поражен этим, что впоследствии сказал: "Право, мне показалось тогда, что пришло время светопредставленья!"

Несмотря на отвращение к подобным варварским поступкам, Наполеон судил, однако ж, хладнокровно о кровавых властителях той страшной эпохи. Это свидетельствуют его "Записки", писанные на острове Святой Елены.

Видно, что Робеспьер младший, бывший тогда народным представителем при армии, понял, подобно Гаспарену, великого человека и чистосердечно удивлялся его гению. Он употребил все свое старание, чтобы уговорить его отправиться с ним вместе в Париж, куда Робеспьера отозвали незадолго до девятого термидора. "Если бы я решительно не отказался от этой поездки, - говорит Наполеон, - кто знает, куда бы повел меня мой первый шаг и какая бы иная судьба ожидала меня!"

При осаде Тулона Наполеон встретил Дюрока и Жюно: Дюрока, который только один пользовался его дружбой и полной доверенностью, и Жюно, которого он заметил по следующему случаю:

По прибытии в Тулон начальнику артиллерии понадобилось во время построения батареи написать что-то на самом месте производства работы; он потребовал сержанта или капрала, который бы был грамотен и мог стать на ту пору его секретарем. Сержант не замедлил явиться и едва окончил продиктованное письмо, как ядро ударило в батарейный вал и засыпало бумагу землей. "Ладно, сказал сержант-секретарь, - мне не понадобится песку". Этим сержантом был Жюно; такого доказательства мужества и хладнокровия было уже достаточно в глазах Наполеона, и он впоследствии возвел Жюно на высшую степень военных достоинств.

Взятие Тулона, которым были обязаны молодому Бонапарту, не могло, однако, избавить его от придирок и нападок со стороны комиссаров Конвента, которые были в то время не расположены ко всем вообще военным начальникам. Декрет, оставленный без исполнения, потребовал было Наполеона к ответу за некоторые меры, принятые им по случаю укрепления Марселя, а один из представителей, недовольный твердостью его характера и неготовностью исполнять его требования, решился произнести против него приговор, столь часто гибельный, но на этот раз оставшийся, к счастью, без последствий, приговор, лишавший Наполеона покровительства законов.

Мы уже имели случай сказать, что не все народные представители, бывшие при южной армии, показывали неприязненное расположение к Наполеону. Между ними один, женатый на прекрасной и любезной женщине, обласкал его как нельзя больше и предоставил ему в своем доме все права близкого знакомого. Наполеон воспользовался этой доверенностью и даже едва ли не употребил ее во зло, если судить по некоторым не очень скромным словам "Записок", писанных на острове Святой Елены, где сказано, что жена представителя была столько же хорошо расположена к молодому артиллерийскому генералу, как и ее муж, который один из первых обратил на него внимание Конвента в эпоху тринадцатого вендемиера.

Наполеон, сделавшись императором, снова встретился со своей хорошенькой знакомкой. Время и несчастье изменили черты ее лица, или, лучше сказать, не оставили на нем и следов прежней красоты, пленившей некогда Наполеона. "Почему же, - сказал ей император, почему же вы не прибегли к посредничеству наших общих ницских знакомых, чтобы представиться мне? Многие из них занимают теперь важные должности и всегда имеют ко мне доступ". - "Ах, ваше величество, - отвечала она, - мое знакомство с этими господами прекратилось с той самой поры, как они стали знатны, а я несчастна". В то время она была вдовой и в крайне бедном положении. Наполеон исполнил все, о чем она его просила.

Припоминая об этой любовной шалости, Наполеон сказал:

"Тогда я был еще очень молод; гордясь моим маленьким успехом, я старался отблагодарить за него всеми зависевшими от меня средствами; и вот вы увидите, до чего может дойти злоупотребление властью, и от чего зависит иногда жизнь людей. Раз, прогуливаясь с женой моего приятеля, представителя, по линиям нашей позиции близ Мендского ущелья, мне вдруг пришло в голову показать ей небольшое сражение, и я приказал произвести атаку на неприятельские аванпосты. Правда, случилось так, что мы остались победителями; но, тем не менее, дело было очевидно бесполезное; атака сделана без всякой нужды, а все-таки стоила жизни нескольким человекам. Вспоминая об этом, я всякий раз жестоко упрекаю себя".