Сергей Былинин - Сталинградская битва

С 3 по 12 сентября развернулись бои на ближних подступах к Сталинграду, а с 13 сентября начался штурм самого города.

Немецкие разведчики, вышедшие к Волге на броневике Sd. Kfz. 232, осматривают противоположный (восточный) берег реки. Август-сентябрь 1942 года.

Период с 3 по 13 сентября оказался поворотным для верховных командований обеих сторон. В эти дни были приняты решения, которые предопределили и исход стратегической обороны Сталинграда, и коренной перелом в ходе всей войны.

К началу сентября немецкое командование оказалось в трудном положении: окружить и уничтожить русские армии на подступах к Сталинграду и взять город не удалось. Замышляя прорыв, немцы надеялись шокирующим авиаударом, уничтожением города и населения, сломить волю обороняющихся, но проходили дни и становилось ясно, что русские полны решимости сражаться не только на подступах, но и в самом городе. Об этом говорилось в воззвании горкома партии: «покроем все улицы баррикадами. сделаем каждый дом неприступной крепостью». Теперь оставалось только одно — лобовой штурм каменных кварталов, раскинутых на десятках километров. И хотя перед немецким командованием вполне отчетливо вырисовывалась губительность уличных боев, оно не могло сделать ничего другого. В очередной раз русские вынуждали принять весьма нежелательное решение.

Немецкому руководству стало также очевидным: советская стратегическая оборона на вспомогательном направлении перевернула весь план кампании. Сталинград стал решающим пунктом для действий главных сил, и исход боев всего года будет решаться у этого города. В перспективе пугающе маячила русская зима с непредсказуемыми последствиями. Гитлер жестко торопил генералов Вейхса, Паулюса и Гота. За день до нового штурма, 12 сентября 1942 года, в ставке под Винницей, он категорически потребовал: «сосредоточить все имеющиеся силы и как можно быстрее взять Сталинград и овладеть всем берегом Волги». При этом под Сталинград Гитлер дополнительно выделил еще несколько дивизий.

Немецкие пехотинцы на одной из окраин Сталинграда. Сентябрь 1942 года.

В эти же дни советское главнокомандование также сделало окончательный вывод: центр военных действий сместился на юг, и дальнейший ход борьбы на всем советско-германском фронте будет решаться на его южном крыле, у Волги. Поэтому главная цель обороны — устоять и нанести поражение немецким армиям именно здесь — в Сталинграде. Пока же силами Сталинградского фронта, прежде всего 1-й гв. армии Москаленко, 66-й — Малиновского, 24-й — Козлова, предполагалось ударить с севера и ликвидировать разрыв фронтов. Сталин отозвал с Западного фронта Г. К. Жукова, чтобы направить его в Сталинград для организации этого удара.

Поздно вечером 28 августа Жуков вошел в кабинет Сталина. Жуков знал, что положение на юге тяжелое, но то, что он услышал, потрясло его. «Может случиться, что немцы возьмут Сталинград» — и это говорил не кто-нибудь, а сам Сталин. При одном взгляде на карту становилось ясно: сдача Сталинграда — это катастрофа. И этого не могло, не должно было произойти, такой исход не укладывался в уме. 29 августа Жуков вылетел в Сталинград.

3 сентября Жуков получил телеграмму Сталина: «Положение Сталинграда ухудшается. Противник в трех верстах, Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа не окажет немедленную помощь. Потребуйте… немедленно ударить по противнику и прийти на помощь сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросить на помощь Сталинграду…». Жуков все-таки выдерживал сроки сосредоточения войск и во избежание напрасных потерь бросал в бой хоть как-то укомплектованные части.

С 3 по 12 сентября удары армий Сталинградского фронта по левому флангу Паулюса оттянули его танки и мотопехоту от штурма города. Удары проводились в трудных условиях: медленный подвоз и сосредоточение войск, нехватка средств, горючего, боеприпасов и времени для сколачивания соединений. К тому же открытая, как скатерть местность, была убийственно невыгодной для наступления при полном господстве немецкой авиации. Все осложнялось еще и отсутствием у советских командиров опыта массированного использования танков, устаревшим построением боевых порядков частей в три линии, что затрудняло им вести огонь на поражение в начале атак, тогда как сами они подвергались огневому удару противника (это вызвало в октябре распоряжение Ставки в корне изменить полевую тактику).

Продвижение советских войск на 2–3 км встречало сильный огневой отпор немцев и не решало главной задачи. В ходе этих боев Жуков и Василевский все более убеждались, что наличными силами и армейскими ударами обстановку под Сталинградом не переломить.

Расчет немецкого станкового пулемета MG 34 готовится к бою на окраине Сталинграда. Сентябрь 1942 года.

12 сентября вызванных в Ставку Жукова и Василевского Сталин встретил вопросом: «Что нужно Сталинградскому фронту, чтобы ликвидировать коридор и соединиться с Юго-Восточным?» Жуков доложил обстановку и в частности сказал: нужна, как минимум, полнокровная армия, танковые соединения и артиллерия. Сталин склонился над картой резервов, а Жуков, отойдя с Василевским к окну, вполголоса сказал:

— Все равно это не решение вопроса.

— Да, — согласился Василевский, — это полумера. Нужно искать иное решение.

Сталин услышал и мгновенно вскинулся от карты:

— А какое «иное» решение?

Оба военачальника вернулись к столу и кратко пояснили суть «иного» решения. Именно в ходе этого обсуждения в какой-то момент сверкнула, как молния, идея: мощными ударами окружить всю немецкую группировку под Сталинградом. И уже на следующий день, 13 сентября в 22 часа, план в общих чертах был доложен Сталину. С этого дня защитникам Сталинграда выпадала тяжкая доля ценой большой крови и жертв устоять до дня и часа «икс». И они, не зная об этом решении, выстояли.

По стечению обстоятельств, в одни и те же дни возникли два противостоящих замысла или два решающих плана: немецкий — взять Сталинград и отбросить русских до Астрахани и советский — удержать Сталинград и окружить немцев между Волгой и Доном.

Немцы назначили штурм города на 13 сентября, о чем ночью, в момент обсуждения плана, Еременко доложил Сталину. Тот тут же приказал Жукову вылететь на Сталинградский фронт, а Василевскому на Юго-Восточный.