Сергей Былинин - Сталинградская битва

Прорыв к Сталинграду на участок Рынок — Ерзовка произошел в критической обстановке, сложившейся для войск фронта. Объединенное командование еще в дни боев 15–21 августа раскрыло в общих чертах намерение противника и новый оперативный план захвата города с двух направлений. Оба были опасными, но особое внимание уделялось южному направлению, с ключевыми высотами у изгиба Волги. Прорыв к ним грозил катастрофой. Туда постоянно подбрасывались наши резервы, В центре и на всем северном фасе малочисленность советских войск и недостаток боевых средств не позволяли создать крупные резервные кулаки, и удары противника отражались лишь переброской частей с неатакованных участков. «Прыжок» Паулюса через Дон и бросок к Волге, поддержанный небывало массированным авиаударом по городу, оказался внезапным не по замыслу и времени, а по своей мощности, значительно превосходящей наличные силы и оборонительные возможности советских войск на этом участке северного фаса.

Танки Т-34 производства Сталинградского тракторного завода готовятся к отправке на фронт. Август 1942 года.

Многие дни Сталинградской битвы были «тяжелыми» или «грозными». Но 23 августа 1942 года можно с полным основанием назвать днем «адским». Ниже дана картина, основанная на воспоминаниях непосредственного участника тех трагических событий и свидетеля этого ужасного, отмеченного кромешным пламенем, дня. Участники тех событий действовали на разных уровнях и наблюдали этот ад с разных точек: с КП фронтов и армий, дивизий и полков, из солдатских окопов или с улиц города, но с единым волевым чувством: «Устоять! Во что бы то ни стало!»

Свидетельствует А. И. Еременко. С утра телефоны раскалились от тревожных донесений. В 8 часов — из штаба 62-й: противник при поддержке крупных масс авиации и артиллерии повел сильные атаки от Вертячего, нацеливаясь через полосу Большой и Малой Россошки на Сталинград. Стало ясно: Паулюс решился на прорыв. Мгновенно штабы приступили к организации контрударов, изыскивая все, что можно бросить в бой. Но превосходство врага велико, события нарастают почти по минутам. В 8 часов 20 минут — донесение от начальника штаба 8-й воздушной армии Селезнева: летчики обнаружили две колонны по 100 танков каждая, за ними — сплошные колонны машин с пехотой, на линии Малой Россошки все горит. Приказываю: Селезневу и Хрюкину (командующий авиацией ЮВФ) — немедленно поднять всю авиацию Сталинградского и все штурмовики и ударить по танкам и мотопехоте. 9 часов — звонок от Е. Райнина (начальник корпуса ПВО): немцы выходят к Большой Россошке (уже!). Приказываю: огонь по самолетам и прямой наводкой по танкам. 10 часов — приказ начальнику танковых войск фронта А. Штевневу: задержать отправку двух танковых корпусов на формировку, ударить немцам во фланг с северо-запада (а в корпусах лишь по 20–25 танков, и в основном легкие Т-70, и это против сотен немецких).

Немецкий бронетранспортер Sd. Kfz, 251/3А на понтонно-паромной переправе через Дон. Август 1942 года.

Схема 7. План Паулюса по захвату Сталинграда концентрическими ударами 19 августа 1942 года.

Огромным напряжением воли заставляю себя сохранять спокойствие. Создалась действительно тяжелая обстановка, решается судьба Сталинграда, а, возможно, и всей кампании 1942 года. А в городе почти нет войск, опасность захвата исключительно велика… Звонок от начальника военных сообщений А. Коршунова (голос упавший, растерянный): разбит эшелон с пополнением и боеприпасами, танки немцев идут в Сталинград. Что нам делать?.. Резко отвечаю: покончить с паникой, нести службу! 11 часов — приказ начальнику гарнизона города Сараеву: двумя полками вместе с артдивизионами ПВО закрыть северо-западное и западное направления к городу. В помощь выдвигаю резервный полк к заводу «Баррикады». 12 часов — доклады заместителя по Юго-Восточному Ф. Голикова и начштаба Г. Захарова: 4-я танковая Гота заняла ст. Тингута и разъезд «74 км», на других участках отбита. Наша 38-я дивизия дерется в полу окружении. Готовим контрудар. Мое решение: усилить контрудар 56-й танковой бригадой из резерва. Замысел врага проясняется окончательно: двумя клиньями, как и предполагалось, ворваться в Сталинград.

События уплотняются. Едва успел доложить обстановку в Генштаб — звонок от Лопатина (62-я): противник — около 250 танков и 1000 автомашин с пехотой — смял полк 87-й и фланг 35-й дивизий. Приказ: своим резервом закрыть прорыв, отбросить врага от среднего обвода. И сразу же два донесения: Райнин, Сараев и 10-я дивизия НКВД ведут бой уже в районе Орловки. Решаю, какие части им выделить для усиления… Звонок с Тракторного завода от В. Малышева — представителя ГКО: немецкие танки движутся на Рынок, наши зенитчики ведут с ними бой, на заводе рвутся снаряды. Объекты подготовлены к взрыву. Приказываю: не взрывать!

Схема 8. Прорыв 6-й армии Паулюса к Волге в районе Томилина и контрудары советских войск в августе-сентябре 1942 года.

Рабочую дружину — в бой! Завод защищать во что бы то ни стало (заводы города дают ежедневно по 20 орудий и 10 танков). Трубку у Малышева перехватывает генерал Фекленко. Ему приказ: силами учебного центра (2000 человек и 30 танков) оборонять завод. В помощь направляю две бригады: танковую и стрелковую. Прибыли генералы Шестаков и Анисимов с докладом: наплавной мост от Тракторного через Волгу построен досрочно за 10 дней. Приказываю: объявить благодарность строителям, а мост… уничтожить немедленно. Оба невольно отступают на шаг в немом удивлении: все ли в порядке у командующего с головой? Краткое объяснение: могут проскочить немецкие танки. Мост уничтожить! Потрясенные генералы уходят выполнять приказ. И единственное, кажется, в этот день отрадное донесение: 124-я бригада полковника Горохова переправляется через Волгу. Приказываю: бригаде с ходу (с паромов) ударить по противнику и отбросить его от Тракторного завода. Но самое страшное впереди.

Ровно в 18.00 до 600 немецких самолетов обрушили массированный удар сразу на весь город. Донесение об их подходе поступило за 5 минут. Чувствую как сильно забилось сердце, как на лбу выступили капли пота. Мозг нестерпимо засверлила мысль: вся наша авиация в воздухе, но город, сам город почти беззащитен. Через несколько минут он превратился в огненный ад. Целые кварталы, прежде всего деревянных построек, мгновенно исчезали. В грохоте разрывов раскалывались каменные здания, обнажая изуродованные железные остовы, в огне плавились кирпич и металл, нефть из хранилищ хлынула в Волгу, превратив ее в море огня и взметнув до неба огненные языки пламени и черного дыма. А по улицам, ища спасения, метались и гибли от осколков, пуль, огня и удушья тысячи жителей города: женщин, детей, стариков. Сердца бойцов сжимались от боли, ум не мирился с невозможностью предотвратить мучения людей, ненависть к фашистским изуверам потрясала души. Зенитчики из 500 орудий вели огонь до заклинивания стволов, летчики, расстреляв все патроны, шли на таран и 90 черно-крестовых самолетов рухнули в ими же сотворенный ад.