Олег Кен - Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

Назначение Меженинова главой авиационной делегации смягчало невыполнение обещанного мартовским решением Политбюро визита «высшего руководителя военного ведомства» (о чем 13 мая напомнил советским властям Ю. Лукасевич) [1527]. Поездка в Польшу наркома Ворошилова исключалась по соображениям «равенства чинов (пост военного министра занимал сам Пилсудский, об ответном визите которого в Москву не могло быть и речи). «Из военачальников может ехать только Тухачевский, – докладывал полпред. – Поездка другого товарища поляками будет воспринята плохо. Лучше тогда совсем никого не посылать» [1528].

Возглавляемая Межениновым делегация находилась в Польше с 28 июля по 1 августа. По оценке НКИД, польские власти принимали летчиков хорошо, однако польская пресса уделила этому визиту мало внимания [1529].

Предварительная договоренность об обмене военно-морскими визитами была достигнута по инициативе министра Ю. Бека в ходе его встречи с Начальником ВМС РККА Орловым в Москве в середине февраля 1934 г. [1530]Визит польской эскадры был впоследствии перенесен на конец июля, а советской – на начало сентября 1934 г. [1531]

3 мая 1934 г.

Опросом членов Политбюро

166/149. – О приезде в СССР группы финляндских инженеров-электриков и экономистов-селъскохозяйственников.

Разрешить приезд в СССР группы финляндских инженеров-электриков и экономистов-сельскохозяйственников для ознакомления с достижениями в области электрификации и сельского хозяйства.

Протокол № 6 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 4.5.1934. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 944. Л. 37.

7 мая 1934 г.

Опросом членов Политбюро

37/21. – О созыве очередной 2-й советско-эстонской и 11-й советско-финляндской конференции по делам грузового сообщения.

1. Разрешить созыв в мае месяце очередной 2-й советско-эстонской и 11-й советско-финляндской конференции в Ленинграде.

2. Разрешить приезд в СССР эстонской делегации в составе 2 чел. и финляндской в составе 6 человек.

Протокол № 7 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 26.5.1934. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 945. Л. 9.

На X советско-финляндской конференции по делам грузового сообщения (май-июнь 1933 г.) было принято решение созвать XI конференцию 5 мая 1934 г. в Москве. В конце марта 1934 г. начальник Бюро по международным сообщениям НКПС Кирсанов предложил Управлению Правительственных железных дорог Финляндии отложить созыв конференции до 20 мая в связи с тем, что сотрудники наркомата будут заняты на других конференциях [1532].

Конференция проходила с 28 мая по 9 июня. Вполне можно допустить, что перенос советской стороной сроков конференции был связан с экономией денежных средств и сил специалистов. Одновременное проведение в Ленинграде советско-финляндской и советско-эстонской конференций, связанных с железнодорожным грузовым сообщением привело к тому, что 7–9 июня там же была проведена и I конференция эстонско-финляндского, транзитом через СССР, прямого грузового сообщения. С финской стороны переговоры велись обер-директором В. Янссоном, Т. Блессаром, М. Нюхолмом и др., с эстонской – К.М. Сааром (заведующий тарифно-контрольным отделением железных дорог Эстонии), с советской – Г.А. Синевым (Начальник Октябрьских железных дорог), Н.П. Михайловым, С.М. Журкиным и др.

10 мая 1934 г.

Опросом членов Политбюро

73/57. – О директивах т. Литвинову.

Одобрить соображения, изложенные в записке т. Литвинова от 10 мая за № 4119, поручив ему, однако, при переговорах с Румынией добиваться оговорки об отказе обеих стран от разрешения остающихся между ними спорных вопросов насильственным путем.

Выписка послана: т. Литвинову.

Протокол № 7 (особый) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 26.5.1934. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 16. Л. 59.

Запрос Литвинова о директивах Политбюро был сделан перед его отбытием на сессию Бюро конференции по разоружению в Женеве, где ему предстояли встречи как с новым министром иностранных дел Франции Л. Барту [1533], так и с министрами стран Малой Антанты. Предположительно, упомянутая записка Литвинова была посвящена проблемам переговоров не только с Румынией, но и с Чехословакией и Югославией об установлении ими дипломатических отношений с СССР. Несогласие с его предложениями ограничивалось проблемами советско-румынских отношений.

Несмотря на то, что региональная Лондонская конвенция об определении агрессии июля 1933 г. предрешала установление дипломатических отношений между СССР и Румынией, на протяжении осени 1933 – весны 1934 г. взаимные контакты на этот счет носили спорадический характер.

Ввиду неразрешенности бессарабской проблемы и из-за желания обеспечить наиболее выгодную правовую редакцию документов об установлении ноты отношений ни одна из сторон стремилась не проявлять повышенной заинтересованности в переговорах о взаимном признании, однако быстрота, с которой происходило разложение Версальского порядка побуждала в возможно более краткий срок устранить это препятствие к международному взаимодействию СССР и Румынии. 13 февраля, приступая к разочаровывающими переговорами с Ю. Беком, Литвинов сообщил министру иностранных дел Румынии Н. Титулеску о намерении встретиться с ним «как только окажется возможным», упомянув о возможности, предоставляемом заседанием Бюро конференции по разоружению в Женеве [1534]. Титулеску с готовностью воспринял это предложение. Однако болезнь помешала наркому совершить предполагавшуюся поездку в марте-апреле 1934 г.

В феврале-апреле 1934 г. Титулеску зондировал возможность соединить акт взаимного дипломатического признания с договоренностью об обязательствах взаимопомощи между СССР и Румынией и тем самым получить официальное признание суверенитета Румынского королевства над Бессарабией. «Он, Титулеску, хочет быть с нами, – излагал его заявление полпред в Греции, – ибо знает, что “наши идеи совпадают с целостью и нераздельностью Румынии”». При этом министр объяснял, что его стране лучше быть «проглоченной» СССР, чем отдать болгарам и венграм оспариваемые ими земли [1535]. «Он не намерен осложнять вопроса о восстановлении отношений ненужными формулами, – сообщал временный поверенный в делах СССР во Франции. – Был, мол, вопрос о Бессарабии, был вопрос о румынском золотом запасе, и они взаимно аннулируются […] Вообще же восстановление отношений с нами, с его точки зрения, незаурядное событие. Он делал очень прозрачные намеки относительно военного соглашения с нами и под конец так разгорячился, что заявил, что «достаточно было бы телеграммы Литвинова ему, Титулеско, о том, что СССР и Румыния друг другу в военном отношении гарантируют границы, чтобы прикончить с фашизмом [sic] в Румынии!» [1536].