Петр Шелест - Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС

Март.Принял Д. Павлычко, с ним был очень обстоятельный и серьезный разговор. Я ему откровенно сказал и даже пожурил за то, что он свой талант направляет и тратит далеко не по назначению и что он может пожалеть об этом, но, может быть, это будет поздно. Он со всеми моими доводами и высказываниями согласился. Из разговора с Д. Павлычко выяснилось, что мне надо встретиться и провести серьезную беседу с Секретариатом Союза писателей Украины. Для этого важного дела обязательно выкрою из моего сжатого режима время.

Поступило заявление на И. С. Грушецкого, что его отец, оставаясь на оккупированной территории, сотрудничал с немцами. Он был старый — собирал продовольствие и теплые зимние вещи для немецкой армии. По этому заявлению я побеседовал с Грушецким, беседа была довольно приятной. Он дал письменное объяснение, но сам толком ничего не мог объяснить, только утверждал, что отца немцы расстреляли. Сам Грушецкий во время войны почти все время находился в Красной армии. Но заявители утверждают, что отца Грушецкого расстреляли партизаны. Поручил органам разобраться с этим делом, но оно так и осталось «темным», как говорят, списано за давностью. Но Грушецкий после этого заявления поубавил свою прыть.

С 22 по 25 марта 1968 годав Дрездене проходило совещание по чехословацким событиям. В нем приняли участие от советской стороны Л. Брежнев (глава делегации), Н. Подгорный, М. Суслов, Б. Пономарев, П. Шелест. Болгарская делегация во главе с Т. Живковым, венгерская делегация во главе с Я. Кадаром. Чехословацкую делегацию возглавлял А. Дубчек, польскую — В. Гомулка. Делегация ГДР была представлена во главе с В. Ульбрихтом. Н. Чаушеску [106](Румыния) не был приглашен из-за опасения, что он мог внести резонанс в обсуждаемый вопрос по Чехословакии. Накануне дрезденской встречи нам не были известны определенные мнения и соображения Гомулки, Ульбрихта, Кадара, Живкова по событиям в Чехословакии. Но им всем было известно, что в составе руководства КПЧ сколачивается довольно влиятельная группа, в нее входят Шик [107]Смрковский, Кригель и другие, которые яростно ведут нападки на политику и экономику, проводимую КПЧ, порочат всю двадцатилетнюю деятельность КПЧ.

Чувствовалось, что формируется второй центр КПЧ. Начались травля и гонения на преданные кадры. Снят с работы министр обороны ЧССР — это прямой удар по Варшавскому договору. Освобожден от работы министр иностранных дел ЧССР — это удар по внешнеполитическим и экономическим вопросам.

22 мартаоткрылось совещание. Немецкими товарищами все хорошо было организовано: помещения для проведения совещания, размещение делегаций и бытовые условия — как это умеют делать немцы.

По договоренности с главами делегаций Л. Брежнев сделал обзорную информацию о политической обстановке в Чехословакии. Некоторые вопросы Брежневым были освещены очень тускло, невнятно и неубедительно, и это, безусловно, не могло не сказаться на всем ходе совещания. Попросили А. Дубчека выступить и осветить положение, происходящие события в партии и стране и меры, принимаемые по урегулированию и наведению порядка в КПЧ и стране.

Как участник совещания, тезисно, из дневниковых записей излагаю все выступления на Дрезденском совещании.

Выступление А. Дубчека было неорганизованным, несобранным, довольно путаным и неубедительным. Во время его выступления Ленарт и Кольдер пытались внести какую-то ясность и коррективы, одновременно проявляя озабоченность и тревогу за состояние дел в КПЧ и стране. Но со стороны Дубчека последовал раздражительный и повелительный окрик, и оба они замолчали. Дубчек говорил: «Положение партии и ее руководящая роль за последнее время нарушены, и вина в этом руководства Новотного. У него было много субъективизма, что отрицательно сказалось на всей политической деятельности партии. Мы сейчас развернули дискуссию в партии, чтобы укрепить дисциплину и порядок. Надо добиться демократизации, возрождения прогрессивных сил страны. У нас нет антагонистических классов — есть рабочие, крестьяне, интеллигенция — все они активно участвуют в формировании политики партии. Мы считаем, что новые условия в партии должны быть. А то, кто и что печатает, — это не столь важно, такие явления не впервые в рабочем движении. Мы не скрываем, что в нашей работе есть, появляются крайности и действуют силы, нам противные. Кадровой политикой мы владеем». Затем последовала «клятва» Дубчека в верности внешней политике и решениям XIII съезда КПЧ.

Но факты говорили о другом. На кадры, стоящие на правильных партийных позициях, идет гонение, их шельмуют, снимают с работы. Из десяти секретарей крайкомов партии уже заменили восемь, часто партийные кадры выдвигаются без ЦК КПЧ на собраниях, митингах разных клубов и обществ. (Горько все это даже сейчас вспоминать, тем более что аналогичные явления происходили в период перестройки у нас в партии. Куда мы идем и где остановимся?)

Выступление В. Гомулки было резким, правдивым, грамотным, аргументированным. Он сказал: «Нас тревожат состояние и обстановка в КПЧ и стране, и мы полностью согласны с анализом, изложенным в выступлении Брежнева, о состоянии дел в Чехословакии. Здесь налицо существует контрреволюционная опасность, и еще не поздно преградить ей путь, а это прежде всего зависит от чехословацких товарищей. Но у нас складывается впечатление, что Дубчек недооценивает всей складывающейся обстановки и надвигающейся большой опасности. Мы не хотим вмешиваться во внутренние дела страны и партии, но в истории бывают такие крутые повороты, обстоятельства, которые требовательно ставят вопрос, что нам общими силами надо преградить путь «ползучей контрреволюции». В свое время у нас в Польше, да и в Венгрии тоже начиналось так. Интеллектуалы требовали свободы, демократии, свободы печати, защиты культуры — одним словом, выступали с митинговой демагогией». Выступление В. Гомулки было сконцентрированным, с политическим анализом событий, его речь прозвучала гораздо сильнее и решительнее, чем других выступающих, в том числе и Л. Брежнева. Гомулка по праву завладел инициативой на Дрезденском совещании.

Выступление Я. Кадар начал со следующего: «Наше экономическое, политическое и военное сотрудничество должно играть основную роль — всяческое укрепление социалистического содружества. Варшавский договор, дела СЭВ обязывают нас более строго относиться к событиям в наших странах. В Чехословакии события волнуют мировую общественность, и мне кажется, что они напоминают критическую обстановку накануне венгерских событий в 1956 году. Чехословацкие товарищи заявляют, что им происходящие события в стране и партии лучше видны и известны, чем нам, и что они свои кадры знают лучше, чем мы. Я хочу напомнить, что у нас в Венгрии на первых порах Имре Надь [108]тоже не был контрреволюционером. Партия не может стоять у руководства, если ЦК КПЧ самоустраняется от руководства. К тому же явствует, что нет должной дисциплины среди членов ЦК КПЧ. Мы все хотим, чтобы вы серьезно и глубоко поняли наше беспокойство за состояние в вашей партии и стране». Выступление Я. Кадара несколько снизило и остудило накал, поднятый в речи Гомулки.