Юлия Кантор - Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы

Звучат даже нотки ностальгии – при воспоминаниях о русских праздниках. Текст в этом разделе отчета – скорее эссе, нежели военный доклад.

«Рождество было большим событием периода испытаний. Украшенная елка, на каждом месте любовно накрытого праздничного стола – кухонные тарелки со сдобной аппетитной выпечкой, наряженные русские девушки в своих лучших гражданских одеждах, – все создавало праздничную картину. Лишь раз в году приходил близкий нам мир в это совершенно иным образом сложившееся окружение. Советская молодежь была давно насильственно отделена от религии. Но теперь, побежденные волшебством этого события, глаза девушек увлажнялись. Что-то совершенно новое для них, известное только их родителям, внезапно трогало их, они укутывались в теплое пальто, задумчивость овладевала нами всеми» [285].

Бломберг, смещенный перед Второй мировой войной со всех постов, также оставил в мемуарах колоритные наблюдения о «русской жизни». Они были сделаны им во время инспекционных поездок по России. И выводы немецкого военачальника, стоявшего у истоков советско-германского сотрудничества, а затем – строительства гитлеровского вермахта [286], интересны в социально-политическом аспекте: они дают впечатление о «подлинной» жизни людей государства-партнера.

«Народ, передвигающийся на поездах и на пароходах, мало кого заботил. Днями толкались они на вокзалах и пристанях в ожидании, когда в переполненных поездах или пароходах обнаружится свободное место. Нужно было наблюдать эту сидящую на корточках массу с одеялами, матрацами, котелками и припасами, чтобы узнать в русских азиатский народ… Поскольку европейски-ориентированный господствующий слой был вычищен, все вернулось к первоначальному состоянию орды.

Мы видели множество крестьян, которые еще тогда могли сидеть перед иконой Богоматери на Красной площади, и городской пролетариат, которому не пристало так себя вести, ибо он стал господствующим классом. В театре мы смотрели прекрасный балет, искусно исполненный и наполненный красной чепухой. Театральная публика выглядела мелкобуржуазно. Я сомневаюсь, чтобы среди зрителей находились рабочие. Мы посетили также рабочую коммуну, квартиры в которой не оставляли желать лучшего. Сопровождающий меня знаток России сказал, что нам покажут только тщательно просеянные исключения… Русский всегда хочет разделить содержание своего узелка с ближним. Чувство коллективизма у них врожденное. Большевизм ленинско-сталинского типа долго существовать может только в России» [287].

Бломберг подытоживал:

«На меня Россия произвела очень серьезное впечатление, одновременно и непостижимое. Это была чужая страна. Я сказал себе, что мы должны либо стать ей другом, поскольку у нас общие интересы в укреплении позиций против западного мира, или же нам нужно планомерно готовить борьбу против наших восточных соседей, которая должна будет вестись при благоприятных обстоятельствах, то есть с собранной в кулак силой. Недооценка этого противника была безусловно большой ошибкой. Уже после 1933 года и потом во Второй Мировой все пошло по-другому» [288].

В так называемый «рапалльский период» между двумя странами осуществлялось достаточно тесное военно-политическое сотрудничество в различных формах, были реализованы некоторые совместные военные и военно-экономические проекты. Одновременно политика Германии совершала постепенный дрейф в сторону западных держав. Если в начале 20-х гг. Германия оценивалась советской стороной как «дружественное» с военно-политической точки зрения государство, то в начале 30-х гг. советскому внешнеполитическому ведомству уже ставилась задача «не дать втянуть Германию в русло антисоветской политики Запада». Соответственно постепенно «затухали» и военные контакты двух государств. Этот период завершился в 1933 г. после прихода к власти в Германии нацистов.

С учетом своеобразия политической ситуации в Советской России 20–30-х гг. значимость этого сотрудничества для нее выходит далеко за рамки утилитарных интересов военного ведомства. С точки зрения наращивания военного потенциала и повышения боевой мощи РККА эффективность контактов очевидна (обучение руководящего комсостава РККА в германской Военной академии и советских военных специалистов в военно-учебных центрах (школах) рейхсвера на территории СССР, помощь в становлении советской военной промышленности и передача передовой по тем временам технологии, поездки военных делегаций и наблюдателей на учения, получение разведданных по согласованной проблематике на основе взаимности и т. д.).

Во многом благодаря советско-германскому военно-техническому сотрудничеству были заложены основы ВПК СССР. В качестве примера необходимо упомянуть завод в Филях (Москва), ныне – завод им. Хруничева, на котором производится ракетное оружие. Химзавод в Чапаевске берет свое начало от «Берсоли».

Полигон в Шиханах (Саратовская область) и по сей день используется в военных целях, а на полигоне в Тоцком (Оренбургская область) в послевоенные годы совершенствовалось советское атомное оружие. Фактически с предоставления концессий «Юнкерсу» началось становление советской авиационной промышленности и воздушных перевозок внутри страны.

В значительной степени благодаря именно немецкой помощи была в целом успешно проведена начатая в СССР в 1925 г. военная реформа. Тухачевский, Уборевич, Якир, Фельдман, Егоров, Левандовский, Тимошенко, Мерецков, Василевский, Тодорский и другие руководители Красной Армии повысили профессиональный уровень изучая германский военный опыт. И хотя результаты этого сотрудничества едва ли поддаются точному учету (количество обученных советских и германских летчиков и танкистов, отработанных пособий и наставлений по ведению химической войны, танкового и воздушного боя, взаимодействию родов войск, число созданных моделей различных вооружений, запасы химоружия и отравляющих веществ), тем не менее они весьма значительны.

Движущей силой военных контактов было желание советских лидеров укрепить оборонную мощь нашего государства. Наращивая при помощи Германии военные мускулы и косвенно подпитывая там реваншистские настроения, Москва после неудач Коминтерна взяла по сути на вооружение «стратегию политического измора» Запада, сделав ставку не на экспорт революции, а на очередную мировую войну. Военно-промышленный аспект сотрудничества положительным образом сказался на развитии советской экономики. Германские специалисты участвовали в становлении и других специализированных отраслей советской военной промышленности. Помимо утилитарного значения, военно-технические контакты оказывали непосредственное влияние на внешнеполитическую ситуацию. Созданное за «годы Рапалло» лобби в обеих странах содействовало укреплению тесных отношений между СССР и Веймарской Германией, помогало преодолевать критические фазы их развития. Так, прогерманское лобби в СССР довольно длительное время, примерно с 1927 г. и вплоть до начала мая 1933 г., то есть и в первые месяцы после прихода Гитлера к власти, успешно удерживало руководство СССР «в русле Рапалло».