Валерий Шамбаров - Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства

Салтыков и Андронов повезли этот проект к королю под Смоленск. А Сигизмунд там совсем завяз. Воевода Шеин со своим гарнизоном и горожанами отражал все приступы. Поэтому тушинских «бояр» встретили радушно. Польские сенаторы поспорили лишь по нескольким пунктам – вроде разрешения построить в Москве хотя бы один костел. Насчет крещения королевича в православие отвечали уклончиво. Но объявили, что в целом условия приемлемые, могут стать «предварительным» договором. Для агитации среди русских годилось, а потом видно будет.

В Тушине тем временем настал полный разброд. С севера победоносно приближался Скопин. 6 марта 1610 г. Ружинский объявил – кому куда угодно, пусть туда и идет, и зажег лагерь. 12 марта Скопин-Шуйский вступил в Москву, его встречали как героя и избавителя. Противники хлынули в разные стороны. Кто к Лжедмитрию, кто к Шуйскому, кто к королю. Марина Мнишек прибилась к Сапеге, пыталась вместе с ним играть какую-то самостоятельную роль. Но ничего не получилось, и они отправились в Калугу к «мужу». Заруцкий повел 3 тыс. казаков служить Сигизмунду. А основная часть поляков остановилась под Волоколамском. Попытались торговаться с королем, на общем круге окончательно переругались и передрались. При этом Ружинский получил тяжелую травму и умер.

Вместе с поляками находились Филарет и еще несколько русских аристократов. Они уже вообще не знали, куда деваться, ехали с отступающими в совершенно неопределенном положении. А Скопин-Шуйский направил отряды в преследование. Рать Одадурова и Валуева нагрянула к Волоколамску. Заставила неприятелей бежать, и на плотине через Ламу они угодили в засаду. Многих уничтожили, захватили все обозы и пушки. В Иосифо-Волоцком монастыре обнаружили Романова с несколькими боярами, отправили в Москву. В народе ростовского митрополита очень любили, а среди знати он был одним из первых по роду. Поэтому царь Василий предпочел избежать лишних проблем, признал Филарета освобожденным пленником, восстановил во всех правах и на прежней кафедре.

В Москве полным ходом шли военные приготовления. Скопин-Шуйский собирался идти на Смоленск, вышвырнуть Сигизмунда. Теперь в его распоряжении была 40-тысячная армия, отлично обученная, закаленная в боях. Но пока ратники стекались и снаряжались, непрерывной чередой разгулялись праздники, пиры. Молодого полководца всюду приглашали, чествовали. На крестинах у Воротынского ему внезапно стало плохо, и 23 апреля он скончался. Сразу же пошли упорные слухи об отравлении. В числе виновных называли царя, увидевшего в племяннике претендента на корону. Но особенно упорно подозревали Дмитрия Шуйского – его старший брат Василий был бездетным, и Дмитрий откровенно косился на престол. Популярный Скопин получался главным соперником.

Как бы то ни было, смерть военачальника снова вывела Дмитрия Шуйского на главные роли. Командовать армией поручили именно ему. Навстречу, от Смоленска, двигался польский корпус Жолкевского. Хотя сил ему выделили мало, всего 6 тыс. Присоединилось еще столько же бывших тушинцев. Но Жолкевский был умелым полководцем, а царский брат, по своему обыкновению, действовал из рук вон плохо. Неосмотрительно разделил армию на несколько частей, а сам задержался – снова позвали шведов с отрядами наемников, их долго ждали.

Однако противник ждать не стал, решительным ударом смял далеко оторвавшиеся авангарды. Дмитрий раскачался, пошел на выручку. Для очередного ночлега полки встали у деревни Клушино. Но вели себя крайне беспечно, дозоры не выслали, свое расположение не укрепили. Жолкевский дерзко прошел лесными тропами через болота и внезапно обрушился на рассвете. Русские растерялись, но все-таки укрылись за телегами, отстреливались. При этом наемники, стоявшие отдельно, оказались отрезанными от них. Жолкевский быстро сориентировался и просто перекупил иноземцев. Они изменили очень охотно, бросились грабить русский обоз. Дмитрий Шуйский запаниковал, приказал отходить и сам побежал первым. После этого и подчиненные покатились удирать. Главнокомандующий потерял в лесу коня, утопил в болоте сапоги. Появился в Можайске босиком на крестьянской кляче, на все расспросы отвечал, что все пропало.

Гибель Скопина и позорный разгром вызвали по стране волну возмущения против Шуйских. Многие города вновь стали переходить на сторону Лжедмитрия. Все прежние беды связывали с поляками – сейчас их возле «царика» заметно поубавилось. Его воинство вновь стало расти, воодушевилось и настолько осмелело, что вторично появилось под стенами Москвы. Впрочем, у Вора насчитывалось лишь 10 тыс. человек, и значительную часть из них составлял разный сброд. Штурмовать столицу с такими силами было слишком несподручно.

Но и Москва бурлила. Недовольных организовывал против Шуйского брат рязанского лидера Захар Ляпунов. В город пробрались и посланцы из-под Смоленска во главе с Иваном Салтыковым, подбивали народ за Владислава. А из стана Лжедмитрия к москвичам приехал «боярин» Дмитрий Трубецкой с несколькими предводителями. Предложили поладить миром. Дескать, вы «ссадите» Шуйского, а мы – Вора и кончим междоусобицу, вместе выберем нового царя. Для заговорщиков это стало прекрасным предлогом. Ляпунов и Салтыков вели агитацию в совершенно разных направлениях, но сейчас объединили усилия. Взбудоражили народ, привели толпы в военный лагерь за Серпуховскими воротами и провозгласили, что открывается Земский собор. Позвали бояр, патриарха, требуя низложить царя.

Голицыны, Мстиславский, Воротынский, Шереметев, Филарет Романов тоже прибыли на сборище, после обсуждений согласились с низложением. Святитель Гермоген возражал, говорил о нарушении присяги, однако настоять на своем не смог. К царю отправили делегацию и взяли под стражу. Об этом известили осаждающих. Мол, мы свою часть соглашения выполнили, теперь очередь за вами. Но они… только посмеялись. Свергли своего царя? Вот и молодцы. А сейчас отворяйте ворота перед истинным государем Дмитрием. Москва поняла, что ее обвели вокруг пальца, заволновалась. Многие заговорили, что надо бы вернуть Василия на трон. Но заговорщики этого не позволили сделать. Ляпунов и Салтыков привели к Шуйскому иеромонаха Чудова монастыря и силой постригли в монахи. Впрочем, патриарх пострижения не признал – он указал, что монахом стал князь Татев, который во время обряда произносил ответы за Шуйского.

Шуйского низложили, и был созван Земский собор для выборов царя. Выдвинулись три кандидатуры: Василий Голицын, 14-летний Михаил Романов (на его сторону стал склоняться патриарх Гермоген) и королевич Владислав. А на период междуцарствия составилось временное правительство, «Семибоярщина». В нее вошли Федор Мстиславский, Иван Воротынский, Василий Голицын, Иван Романов, Федор Шереметев, Андрей Трубецкой и Борис Лыков.