Владимир Кованов - Хирургия без чудес: Очерки, воспоминания

Вскоре после этого трагического события нашу 44‑ю армию вывели из боя, ее позиции должна была занять соседняя, 28‑я. А. Я. Тарасенко назначили начальником санитарного отдела этой армии, меня — армейским хирургом.

Наступила осень 1943 года. Бездорожье затрудняло эвакуацию раненых. Опять возникли трудности с продовольствием и медикаментами. Регулярно снабжать госпитали продуктами, богатыми жирами и витаминами, не представлялось возможным, раненые же, особенно тяжелые и потерявшие много крови, остро нуждались в калорийном питании.

Вот тогда–то мы и начали широко применять свежую бычью кровь. Известный опыт ее использования у нас имелся — еще весной мы стали давать ее раненым в порядке эксперимента. Новый питательный продукт назвали гемокостолом.

Благотворное действие его легко объяснимо. Свежая кровь животных содержит хорошо усвояемые организмом белки, соли и гормональные вещества, которые оказывают активизирующее действие на все жизненно важные процессы, протекающие в организме. При лечении гемокостолом (два–три раза в день по 100–200 граммов) общее состояние тяжелораненых улучшалось буквально на глазах, у них появлялся аппетит, увеличивался вес, повышался жизненный тонус. А главное — быстро очищались и хорошо заживали раны. Благотворные результаты заставили нас подумать о постоянном источнике получения свежей бычьей крови.

Переговорили с начальником тыла генералом А. Н. Цибиным. Нам разрешили иметь стадо в 150— 200 голов. Надзор за содержанием скота осуществляли ветеринарные врачи.

Вскоре появилась целая походная станция с лабораторией для обследования животных, мойки и стерилизации посуды, необходимый инструментарий. Занимался этим молодой хирург В. Лысенко.

Вначале мы испытывали трудности с тарой для заготовки крови. Обычные бутылки плохо поддавались стерилизации. Но как–то на одном медицинском складе нам удалось достать большую партию детских двухсотграммовых бутылочек. Их легче мыть и стерилизовать, а главное — они рассчитаны на одноразовую дозу приема крови.

При помощи ветеринарных врачей мы разработали и новую технику взятия крови. Через иглу и резиновую трубку ее собирали в стерилизованные бутылочки, содержащие лимоннокислый натрий и раствор глюкозы. Благодаря примеси лимоннокислого натрия кровь могла долго храниться в прохладном месте и не свертывалась, введение же небольшого количества глюкозы отбивало солоноватый привкус.

За один раз мы брали 2–3 литра крови, после чего животные 10–12 дней отдыхали. Полученную кровь, расфасованную и упакованную, как на молочной кухне, развозили по госпиталям.

Об эффективности использования бычьей крови мною было доложено на ученом совете Наркомздрава СССР, конференции хирургов 28‑й армии и объединенной фронтовой конференции хирургов и терапевтов. В дальнейшем мы стали назначать гемокостол не только при хирургических, но и при терапевтических и инфекционных заболеваниях, а также страдающим куриной слепотой.

Животных, кровь которых предназначалась для лечения страдающих авитаминозом, обильно кормили люцерной, содержащей высокий процент витамина А. Таким образом, мы варьировали определенные качества гемокостола в зависимости от цели его применения.

Получение свежей крови животных, консервирование и применение ее для лечения раненых и больных стали осуществляться и в соседних армиях.

16 мая 1944 года начальник Главного военно–санитарного управления Советской Армии генерал–полковник медицинской службы Е. И. Смирнов и начальник военно–ветеринарного управления генерал–лейтенант ветеринарной службы В. М. Лекарев издали соответствующий приказ, который помог более широкому внедрению нового метода лечения на других фронтах и организации «донорства» животных.

Забегая вперед, скажу, что, когда наши войска вступили в Восточную Пруссию и фашисты, в спешке отступая, не сумели угнать скот, в рацион бойцов и раненых стало в изобилии входить свежее мясо — телятина, свинина, птица и т. д. Но даже в этих условиях наша станция продолжала забирать кровь у животных и развозить ее по госпиталям. Правда, такого спроса на нее, как прежде, уже не было. Раненые, естественно, отдавали предпочтение бифштексу или отбивной из свежей телятины.

Осенью 1943 года части нашей армии освободили левобережье Днепра и вышли на исходные рубежи для наступления на Одессу.

Однако вскоре 28‑ю армию передислоцировали в район Гомеля, где она позднее вступила в состав войск 1‑го Белорусского фронта.

Тыловые учреждения, в том числе санитарный отдел 28‑й армии, перебазировавшейся в район Гомеля, находились в Новозыбкове. Город был сильно разрушен врагом при отступлении и выглядел так, как будто над ним пронесся смертоносный тайфун: разрушены дома, повалены телеграфные столбы, безлюдье…

С приходом наших войск Новозыбков постепенно начал возвращаться к жизни. На расчистке руин жителям охотно помогали солдаты. Работали саперы, которые соскучились по «мирному» делу.

В городе и соседних деревнях располагались госпитали и медсанбаты, прибывшие вместе с нами из южных районов страны. Там были степи, жара, но мы привыкли к ним, научились зарываться в землю, здесь же — топкие болота, густой лес, бездорожье. То и дело шли дожди, беспощадно ела мошкара и комары.

Опыта работы в лесисто–болотистой местности медицинская служба нашей армии не имела. По–новому встали вопросы оказания первой помощи на поле боя. Если на юге раненые могли какое–то время ждать, пока за ними придут санитары, то здесь, в холоде, им было это чрезвычайно трудно. Словом, возникло много осложнений. Надо было все предусмотреть и продумать до мелочей.

Как великую удачу воспринимал я знакомство с теоретиком военно–медицинской службы и блестящим военно–полевым хирургом генерал–майором медицинской службы профессором С. И. Банайтисом. Он часами рассказывал нам о специфике работы медицинской службы в здешних условиях, подчеркивая, что согреть и обсушить раненого — первое дело, даже если он и не в таком тяжелом состоянии, а хорошая баня — важное средство не только для лечения раненых, но и для профилактики всяких заболеваний. С. И. Банайтис объяснял, как организовать специальные шоковые палаты, сушилки для одежды, как наладить переливание крови и кровезаменителей в полковых медицинских пунктах, применять вагосимпатическую блокаду и поднадкостничную анестезию при огнестрельных переломах костей конечностей.

В те дни мы ждали приезда нового командующего армией. Говорили, что к нам из Севастополя едет боевой генерал А. А. Лучинский.

Как–то под вечер к дому, где я жил, подкатил «виллис» члена Военного совета генерала А. Н. Мельникова. Мне предложили срочно вылететь километров за полтораста в авиационный госпиталь, где по дороге остановился А. А. Лучинский. Оказывается, генерал был ранен в бедро и, не поправившись как следует, отправился к новому месту службы. В дороге от сильной тряски на месте ранения образовался гнойник.