Коллектив авторов - Новейшая история стран Европы и Америки. XX век. Часть 3. 1945–2000

Каких-либо крупных военных столкновений на территории Чехословакии не произошло. Тем не менее за весь период пребывания войск ОВД (до 17 декабря 1968 г.) погибли 94 чехословацких гражданина, тяжелые ранения получили 345 граждан. Решительной была политическая реакция чехословацкого общества. Уже 21 августа состоялся XIV чрезвычайный Высочанский (Высочаны – район Праги) съезд КПЧ. Его делегаты осудили акцию союзных войск, но не поддержали требования о провозглашении нейтралитета ЧССР и выходе ее из ОВД. Среди населения крупных городов ширилось пассивное сопротивление. Распространялись листовки, действовали передвижные и подпольные радиостанции, жесткой оставалась позиция чехословацких средств массовой информации. В этой ситуации советские руководители попытались придать переговорам в Москве видимость официальных. Чехословацкую делегацию возглавил лояльный Кремлю президент ЧССР Л. Свобода. Большую роль в достижении компромисса сыграл и заместитель председателя правительства Густав Гусак. В принятом по итогам переговоров Московском протоколе подтверждались гарантии вывода войск ОВД с территории Чехословакии и содержалось признание апрельской «Программы действий» КПЧ, но объявлялись недействительными решения XIV съезда КПЧ и состоявшиеся на нем выборы ЦК. Состоявшийся 31 августа в Праге Пленум ЦК КПЧ подтвердил эти решения.

Поскольку Дубчек и большинство лидеров реформаторского крыла КПЧ остались первоначально на своих постах, то подобный итог конфликта с СССР был воспринят в Чехословакии едва ли не как победный. Но уже в начале 1969 г. стало очевидно, что в руководстве КПЧ складывается мощное консервативное крыло под руководством Г. Гусака. На апрельском Пленуме ЦК КПЧ он был избран первым секретарем партии (Дубчек получил пост посла в Турции). Гусак – словак по национальности, один из наиболее заметных деятелей коммунистического движения, пострадавших от репрессий в первые годы правления Новотного, воспринимался многими как фигура, сравнимая с Кадаром, способная стать своеобразным политическим буфером в отношениях с СССР. Но новый чехословацкий лидер избрал более жесткий вариант постреформенного отката. Уже в 1969 г. началась критика рыночной экономической реформы и постепенное ее сворачивание. Руководство партии подверглось «мягкой чистке». После прошедшего в 1971 г. нового XIV съезда КПЧ Гусак был утвержден в восстановленной должности генерального секретаря, началось быстрое усиление его личной власти. В 1975 г. он стал и президентом страны. Деятельность любой идеологической оппозиции жестко пресекалась, хотя в экономической политике нового режима сохранились некоторые идеи из арсенала реформаторов середины 60-х гг. «Пражская весна» стала символом нереализованной альтернативы в истории социализма.

В начале 70-х гг. в восточноевропейских странах завершается волна реформ, связанных с поиском моделей социализма, адекватных национальным особенностям. Итоги предшествующих лет оказались неоднозначны. В большинстве стран региона был совершен значительный рывок в «догоняющем развитии», достигнут значительный (по динамике) рост уровня жизни. Социалистические страны обеспечивали к этому времени 1/3 мирового промышленного производства, 1/4 мирового национального валового дохода. Правда, при этом на них приходилось лишь 10 % мировой торговли. Для преодоления столь явной замкнутости экономических систем в социалистическом лагере в 70-х гг. был взят курс на интенсификацию межгосударственных экономических связей. Большую роль сыграла реализация принятой в 1971 г. Комплексной программы дальнейшего углубления и совершенствования экономической интеграции в рамках СЭВ. Однако наряду с явными достижениями становился очевидным процесс сворачивания реформ, нарастания консервативной волны. Начинается период «застоя».

Понятие «застоя» как особой стадии развития мировой социалистической системы и отдельных стран, принадлежавших к ней, достаточно многогранно. «Застой» – это символ приостановки реформ, своеобразная политическая пауза, отказ от поисков качественно новых решений назревших проблем. При этом период «застоя» совпал с пафосной идеологической кампанией внедрения тезиса о «развитом социализме» как высшей ступени социалистического строительства (в Румынии официально было даже закреплено особое название этого периода – «золотая эпоха Чаушеску»). Одновременно «застой» породил достаточно сильное диссидентское движение, которое поставило вопрос о несовместимости социализма и демократии, об отсутствии гласности и свободы личности как главных причинах неудачи любых преобразований, их половинчатости.

«Застой» привел и к росту политической апатии в массах, разочарованности и инертности, идеологического цинизма, порожденного ритуальностью, фальшью политического поведения человека в таком обществе. Наконец, «застой» способствовал началу коррозии государственной элиты, усилению крименогенности, коррумпированности в высшей административно-управленческой и партийной сфере. В чем же причины такого радикального изменения в развитии социалистических стран?

На решение о приостановке реформ, безусловно, повлиял фактор растущей «закрытости» партийно-государственной элиты – на протяжении 15–20 лет у власти находился относительно узкий круг людей. Руководство остро нуждалось в «новой крови», новых идеях. Но сложившийся аппаратный механизм кадровой политики, корпоративность каждого эшелона власти, фильтрация служебной и политической информации аппаратом на пути следования к высшим должностным лицам препятствовали этому. По мере старения высшего эшелона власти усиливался и естественный, психологический консерватизм правящей элиты. Как советский, так и восточноевропейские режимы тех лет получили впоследствии название «геронтократия» – власть старцев.

Существовала группа причин, заставивших поддержать приостановку реформ и ту часть правящих кругов, которая сохраняла способность рассуждать здраво и профессионально. За несколько лет реформы «рыночного социализма» подошли к качественному рубежу. Их первая волна касалась, главным образом, сферы обмена и потребления. Основным источником роста стало изменение управления производством, а не его технико-технологической базы. Важную роль сыграла активность динамичных социальных групп, которые получили возможность повысить уровень жизни в условиях «социалистического рынка». Но меры по усилению мотивации к труду не сопровождались глубокой перестройкой форм собственности. Распространенной практикой оставались административное распоряжение валютными средствами, жесткая регламентация внешней торговли, государственный контроль над ценообразованием, бюрократическое перераспределение государственных средств между предприятиями, сохранение на высших постах в руководстве предприятий и банков ставленников партийно-государственной «номенклатуры». В результате, прослойка динамичных и предприимчивых работников, откликнувшихся на новации, оставалась по-прежнему в зависимости от административной системы. По мере углубления реформаторского процесса становилась очевидной необходимость освобождения новой системы управления производством от бюрократической опеки, перехода от санкционированного государством расширения рыночного сектора к его самостоятельному развитию, децентрализации и коммерсализации капитального инвестирования, правового оформления нового типа отношений работодателей с наемными рабочими. Формирующийся экономический механизм объективно нуждался в распространении рыночных отношений на базовые сферы общественного производства – в формировании негосударственного рынка капиталов, ценных бумаг и рабочей силы. Но отказ от государственной монополии в этих вопросах означал крах самого социализма, его конвергенцию, а фактически и растворение в капиталистической системе.