Коллектив авторов - Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу

Эти случаи показывают, что «неузнаваемость» августейших особ во время их путешествий была не только типологическим фольклорным клише, но и имела место в действительности. Вероятно, свою роль в этом играло низкое качество многочисленных изображений членов Российской императорской фамилии, а также то, что народные представления о высочайших особах далеко не всегда были верными. Так, крестьянин Кинешемского уезда Костромской губернии Власий Васильев, адресуя в 1863 г. свое прошение наследнику, обращался к нему по имени его отца: «Ваше императорское высочество великий князь Александр Николаевич!» {615} 615 РГИА. Ф. 540. Оп. 1 (11). Д. 51. Л. 310. О том, что образы членов Российской императорской фамилии были искаженными даже в начале XX в., см.: Колоницкий Б. «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны. М., 2010.

Однако, как правило, цесаревича Николая Александровича быстро узнавали. Каждому хотелось увидеть царского сына, ведь, как уверяли спутников наследника в Чебоксарах, «цари к нам не ездят, только патреты доходят» {616} 616 ГА РФ. Ф. 678. Оп. 1. Д. 986. Л. 22. . Скопления людей нередко приводили к давке. «Москвичи любят делать опыты над упругостью ребер приезжих, – с неизменным юмором вспоминал Рихтер в 1866 г. в письме Б. Н. Чичерину. – Знаю это по опыту и удивляюсь, что уцелел» {617} 617 НИОР РГБ. Ф. 334. Карт. 5. Д. 4. Л. 6. . Тем не менее выражение народных чувств приятно поражало спутников наследника. «Не берусь описывать восторга и криков встречавших цесаревича, с каждым городом это увеличивается, так что скоро я не буду находить выражений, подходящих к действительности», – писал Рихтер в 1863 г. из Ярославля {618} 618 ГА РФ. Ф. 704. Оп. 1. Д. 12. Л. 23 об. .

Образ наследника, выведенный пером Рихтера, выглядел чрезвычайно привлекательно. Цесаревич Николай Александрович проявлял внимание к подданным своего отца и старался исполнять его наставления. Благодаря депутацию жителей Белозерска, писал Рихтер, «цесаревич внятно и громко отвечал, высказав, очень удачно, в немногих словах то, что ваше величество поручило цесаревичу говорить в подобных случаях» {619} 619 ГА РФ. Ф. 704. Оп. 1. Д. 12. Л. 15 об. . Великий князь проявлял сочувствие к тем, несчастью которых становился свидетелем, и нередко конфузился, посещая женские учебные заведения, что казалось естественным для молодого человека его возраста.

Обилие симпатичных черт в образе цесаревича, видимо, вынуждало автора журнала описывать их посредством передачи чужой речи. Так, Рихтер цитировал услышанный им разговор двух дам: «Ну, пойдем же, ведь ты видела его? Ну, он миленький, теперь пойдем спать» {620} 620 ГА РФ. Ф. 704. Оп. 1. Д. 12. Л. 92 об. и реплики женщин: «Приведет ли Бог его увидеть еще раз, дайте нам на него поглядеть» {621} 621 ГА РФ. Ф. 678. Оп. 1. Д. 986. Л. 21. . Особую роль играло одобрение народом действий наследника. В 1861 г. цесаревич спрыгнул в трюм баржи, «не дождавшись сходни». «Мне, – писал Рихтер, – удалось слышать лестный отзыв, вызванный этим подвигом: “Ишь ты, совсем не форсистый”» {622} 622 ГА РФ. Ф. 678. Оп. 1. Д. 986. Л. 18–18 об. . Довольный наследник писал императрице Марии Александровне: «“Не фарсистый в[еликий] князь” останется моим нижегородским почетным титулом, которым я вправе гордиться» {623} 623 ГА РФ. Ф. 641. Оп. 1. Д. 33. Л. 23. . Журнал Рихтера становился, таким образом, инструментом формирования самосознания цесаревича, который смотрел в журнал будто в зеркало и воспринимал себя через призму данных в журнале оценок. Это еще раз объясняет взятую Рихтером вольную тональность и старание избежать формализма в повествовании.

В современной исследовательской литературе описания августейших путешествий часто рассматриваются в качестве одной из форм репрезентации монархии {624} 624 Критикуя подобный подход, С. Е. Эрлих назвал его «уортманией» ( Эрлих С. Е. Уортмания (восприятие идей Р. Уортмана в России) // Нестор. 2005. № 1 (7). С. 429–442). . Однако изучение бытования журналов Рихтера показывает, что в данном случае образ путешествовавшего наследника и встречавшей его России создавался в первую очередь не для широкой публики, а для членов Российской императорской фамилии. Отправившись в сентябре 1863 г. в путешествие по России, Александр II получил журнал Рихтера, а затем послал его великим князьям Александру и Владимиру Александровичам в летнюю императорскую резиденцию с карандашной надписью: «По прочтении положить на мой стол в кабинете в Ц[арском] С[еле]» {625} 625 ГА РФ. Ф. 704. Оп. 1. Д. 12. Л. 79. .

«С большим интересом читаем журнал Д. Б. и восхищаемся его красноречием», – писал великий князь Владимир Александрович старшему брату {626} 626 ГА РФ. Ф. 665. Оп. 1. Д. 60. Л. 4 об. . «Браво Рихтеру и его журналу», – восклицала императрица Мария Александровна {627} 627 ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 3233. Л. 56. Текст оригинала на французском языке. . Цесаревич же, как он писал матери в 1861 г., старался «составлять письма так, чтобы они, говоря во многом то же, что и журнал Рихтера, в то же самое время говорили еще и другое и представляли разнообразие» {628} 628 ГА РФ. Ф. 641. Оп. 1. Д. 33. Л. 28–28 об. . Впрочем, в 1863 г. наследник писал великому князю Александру Александровичу, что он и его спутники «набрались стольких впечатлений, видели так много любопытного, что рассказывать подробно и обстоятельно можно только в журнале, подобном журналу Д. Б.» {629} 629 ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 918. Л. 18. О переписке великих князей Николая и Александра Александровичей в 1863 г. см.: Мелентьев Ф. Саша и Никса летом 1863 года // Родина. 2015. № 2. С. 8–10. .

Обилие подробностей в журналах Рихтера имело и педагогическое значение. Воспитательные усилия состоявшего при наследнике полковника были направлены, в частности, на формирование у великого князя чувства долга и понимания собственных обязанностей. В конце путешествия 1861 г. Рихтер и попечитель наследника граф С. Г. Строганов «имели очень серьезный разговор» с цесаревичем и «выразили надежду, что он примется настоящим образом за работу в Царском Селе и что путешествие и неизбежное рассеяние не будут иметь влияния на занятия» {630} 630 ГА РФ. Ф. 678. Оп. 1. Д. 986. Л. 34 об. . Прочитав эти строки и зная, что их будет читать его отец, Великий князь Николай Александрович постарался оправдать надежды Рихтера, Строганова и, в конечном счете, Александра II, писавшего сыну: «Надеюсь, что путешествие твое послужит тебе в пользу для будущей службы твоей России » {631} 631 ГА РФ. Ф. 665. Оп. 1. Д. 13. Л. 27. . Император ссылался на слова Николая I, который, умирая, напутствовал своего старшего внука: «Служи России» {632} 632 Блудов Д. Н. Последние часы жизни императора Николая Первого. М., 1992. С. 10. . Подготовкой к этой службе являлись путешествия по России и учебные занятия наследника престола.