Борис Ершов - Тверские ратоборцы

В ноябре 1916 года Алексеев заболел почками и по распоряжению Николая II поехал в Севастополь лечиться, имея с царём и Ставкой постоянную телеграфную связь. В Ставке его обязанности временно была возложены на Василия Гурко, сына героя Болгарии Иосифа Гурко (тоже в некоторой степени тверича: его имение находилось в Сахарове под Тверью). Но тут наступили важнейшие события февраля—марта, в результате которых царь отрёкся от престола, а власть в стране перешла к Временному правительству, которое попыталось продолжить войну.

Понадобились генералы, знающие своё дело. 9 марта Временное правительство уволило с поста Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и назначило Алексеева. Начальником штаба стал Антон Деникин, генерал-квартирмейстером — Яков Юзефович, военным министром — честолюбивый Александр Гучков. Однако и обстановка в армии была уже другой, и сама она превратилась из регулярной управляемой силы в почти политическую организацию.

18 июня 1917 года организовано, проведено и провалено последнее большое наступление русской армии на Юго-Западном фронте. Дезертирство, саботаж, самосуды над офицерами, митинги, анархия, политические партии — всё это доконало великую армию. В этих условиях Временное правительство назначило Верховным главнокомандующим генерала Лавра Корнилова, а начальником штаба Алексеева, но последний вскоре подал в отставку, не желая служить «пошлякам». Алексеев уезжает к семье в Смоленск.

25 октября (7 ноября) стало днём, решительно повернувшим и судьбу России, и судьбы миллионов людей.

30 октября друзья и единомышленники помогают Алексееву уехать из Петрограда. 2 (15) ноября он тайно прибывает на Дон, в Новочеркасск. Там, на Барочной улице, в доме №2, в помещении лазарета, генерал продолжил начатое ещё в Смоленске и Петрограде создание «Алексеевской организации» и через месяц, 2 (15) декабря 1917 года, подписал воззвание ко всем российским офицерам, оставшимся верными долгу и присяге, с призывом идти на Дон и влиться в армию, способную освободить Россию от большевизма. Этот день стал днем рождения Белого движения России, и его до сих пор вспоминают в семьях потомков российских эмигрантов.

Вскоре на Дон прибывают Деникин, Корнилов, добираются офицеры, юнкера, составившие костяк Добровольческой армии. Антон Деникин вспоминал: «Было трогательно видеть и многим, быть может, казалось несколько смешным, как бывший Верховный главнокомандующий, правивший миллионными армиями и распоряжавшийся миллиардным военным бюджетом, теперь бегал, хлопотал и волновался, чтобы достать десяток кроватей, несколько пудов сахару и хоть какую-нибудь ничтожную сумму денег, чтобы приютить, обогреть и накормить бездомных, гонимых людей».

Вскоре Белое движение окрепло, его возглавил триумвират в составе Алексеева, Корнилова, Каледина. Алексееву поручалась власть гражданская, внешние сношения, финансы; Корнилову — командование армией; Каледину — управление Донской областью.

К февралю 1918 года Добровольческая армия едва насчитывала 4 тысячи плохо вооружённых офицеров, юнкеров и солдат. Обстоятельства заставили уходить с Дона на Кубань. «Мы уходим в степи. Можем вернуться, только если будет милость Божия. Но нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы», — с тоской писал Алексеев своим близким.

К лету трудности и лишения Добровольческой армии были преодолены, начались победы. Генерал Алексеев, 60-летний «невысокого роста старичок», был душою Белого движения, превратившись почти в легенду. К осени движение достигло такого успеха, что его руководители стали планировать объединение Дона и Кубани, координацию борьбы с большевизмом вместе с Уралом, Поволжьем, Сибирью, подпольем Москвы и Петрограда. К 21 сентября готов был проект конституции предполагаемого государственного образования.

Но 25 сентября (8 октября), не дожив месяца до своего 61-летия, Михаил Васильевич Алексеев, Верховный руководитель Добровольческой армии Юга России, скончался. 27 сентября прах генерала при огромном стечении народа, солдат и офицеров погребли в усыпальнице Екатерининского (Войскового) собора Екатеринодара. Впоследствии вдова генерала Анна Николаевна, помня о судьбе праха Корнилова, над которым глумились красные матросы и казаки, настояла в 1920 году на перевозе гроба с телом мужа в Белград. Там до сих пор стоит скромный памятник на его могиле. А в Париже на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа стоит ещё один, — всем алексеевцам и самому генералу, — сооружённый на скромные пожертвования эмигрантов.

Наша история не может быть только красной или только белой, она многоцветна. О красных мы знаем достаточно, о белых — значительно меньше. А ведь офицеры, генералы и солдаты Белой Армии были такими же русскими людьми, как и красноармейцы. Большинство из них были небогатыми простыми людьми, любящими Россию по-своему, бескорыстно и безоглядно, готовыми положить за свои идеи жизнь в ледяных просторах степей. Они остались верными долгу защитников России, сохранили честь русского офицера и солдата и в исторической перспективе оказались правы.

Александр Иванович Тодорский родился 1 (13) сентября 1894 года в селе Тухани, километрах в 16 от Сандова. Но родиной генерал считал всё же село Деледино (около 25 км от Красного Холма), куда родители переехали вскоре после его рождения. Оба села входили в Весьегонский уезд.

Семья Тодорских была из среды сельских интеллигентов: отец служил сельским священником, мать работала учительницей. Может, поэтому своему первенцу родители старались дать достойное образование: по окончании Делединской начальной школы его отдают в Краснохолмское духовное училище, закончив которое, Александр поступает в Тверскую семинарию. Однако перспектива стать священником не прельщала 17-летнего юношу, и, пойдя наперекор воле родителей, он бросил семинарию. Это был смелый шаг, поскольку рвать с религией означало тогда пойти на конфронтацию с обществом.

Средства на жизнь молодой человек добывал службой писцом в Тверском окружном суде и... стихами и очерками в местной прессе. Стихи выходили из-под пера вчерашнего семинариста наивными, но прочувствованными, патриотическими. К началу 1914 года Александр перебрался в Петербург, устроился на работу в издательство «Благо», одновременно посещая курсы «Общества для распространения коммерческих знаний». Но тут грянула война.