Марина Сванидзе - Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953

Между тем, по воспоминаниям Константина Симонова, на XIX съезде партии в октябре 1952 года Сталин был бодр. "Сталин встает из-за стола президиума, обходит этот стол и бодрой, чуть-чуть переваливающейся походкой не сходит, а почти сбегает к кафедре. Говорит спокойно, неторопливо". Виртуозно, в своей манере, интонирует, выверенно жестикулирует. По содержанию его речь на съезде непримечательна и непродолжительна. Примечательно другое. На закрытом заседании съезда избран новый состав ЦК. ЦК расширяется почти вдвое. Члены этого последнего сталинского ЦК — Суслов, Гришин, Зимянин, Капитонов, Кузнецов, Патоличев, Громыко, Епишев, Устинов — переживут во власти Хрущева и составят основу брежневской власти. В этом ряду сталинских выдвиженцев несколько особняком, внеидеологически, стоят экономисты Косыгин и Байбаков. Брежнев становится членом ЦК также в 1952 году.

Выступление И. В. Сталина на XIX съезде партии

16 октября 1952 года проходит постсъездовский Пленум ЦК. Он продолжается часа два с небольшим. Из них полтора часа — речь Сталина. Вспоминает член ЦК академик А. И. Румянцев: "Сталин вошел в зал под бурные аплодисменты. Подойдя к столу, он глухо, неприязненно, с сильным акцентом сказал: "Чего расхлопались? Что вам тут, сессия Верховного Совета или митинг в защиту мира?" Сталин сказал, что обстановка в мире тяжелая. Что он стар и приближается время, когда его работу придется выполнять другим. И тут Сталин заговорил о Молотове. Это был шквал обвинений в капитулянтстве перед буржуазной идеологией, в ослаблении партии, в пособничестве сионизму. Сталин неприкрыто груб: "Товарищ Молотов так сильно уважает свою супругу товарища Жемчужину, что не успеем мы принять решение Политбюро по тому или иному важному вопросу, как это становится известным товарищу Жемчужиной. А ее окружают друзья, которым нельзя доверять"". Жена Молотова сослана в связи с так называемым делом Еврейского антифашистского комитета, ЕАК.

В августе 1952 года процесс над членами ЕАК завершен. Комитет был создан Сталиным в начале войны, в 1941 году, для обеспечения материальной помощи СССР со стороны международной еврейской общественности. ЕАК во главе со знаменитым режиссером Соломоном Михоэлсом задачу выполнил. После войны Еврейский комитет со своим авторитетным руководителем приобретает правозащитный характер. По указанию Сталина Михоэлса убивают в 1948 году.

Тринадцать руководителей ЕАК расстреляны 12 августа 1952 года. Однако большого публичного процесса из дела ЕАК устроить не удалось. Обвиняемые не признались в шпионаже.

Жену Молотова Полину Жемчужину вернут из ссылки в Москву в начале 1953-го и опять арестуют. Цель — выбить из нее показания против мужа и использовать их в ходе намечающегося процесса над Молотовым.

Сталин продолжает выступление на пленуме: "Теперь о товарище Микояне. Он, видите ли, возражает против повышения сельхозналога на крестьян. А ведь мужик — наш должник" Мы же дали колхозам землю. Вот мужики и должны отдавать долг государству. Что тут Микояну не ясно? Кто он, наш Анастас Микоян?"

Молотов и Микоян выходят на трибуну и оправдываются. Константин Симонов, присутствовавший на пленуме как кандидат в члены ЦК, напишет: "Молотов и Микоян выступали, а мне казалось, что это не люди, а белые маски, очень похожие на лица и в то же время совершенно непохожие, уже не живые. Сталин целенаправленно бил по своим многолетним соратникам. Сталин бил, вышибая из строя своих возможных преемников. И хотел это дать понять всем, кто собрался на Пленум".

Сталин опять выходит на трибуну и неожиданно произносит: "Я прошу освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС. Я уже стар. Бумаг не читаю. Изберите себе другого секретаря". Сталин произносит эти слова, глядя в зал. За спиной у Сталина сидит Политбюро. Маленков, ведущий заседание пленума, стоит.

Симонов пишет: "Лицо Маленкова, стоящего за спиной Сталина, его жесты, его выразительно воздетые руки были прямой мольбой ко всем присутствующим немедленно отказать Сталину в его просьбе". Маленков, делавший отчетный доклад на съезде, ведший большинство заседаний ЦК, именно он, Маленков, был кандидатурой на пост Генерального секретаря, на пост товарища Сталина, который тот якобы хотел оставить из-за старости и усталости. Маленков мгновенно понял, что Сталин вовсе не собирается отказываться от поста Генсека, что это проба, прощупывание. И только почувствуй Сталин, что в зале есть готовые поддержать его просьбу, первый за это ответил бы Маленков. И ответил бы головой.

Сперва из президиума раздалось: "Нет, просим остаться". Потом загудел весь зал: "Нельзя! Просим остаться!" Сталин долго стоял, всматривался в зал, потом махнул рукой и сел.

Имя Берии на октябрьском пленуме ЦК Сталин не произнес. Берия в это время курирует проект по созданию водородной бомбы. О завершении работ над советской водородной бомбой Сталину доложат в начале 1953 года. В конце 1952-го бомбы еще нет. Именно поэтому сталинская решающая игра против Берии отложена во времени.

Сталин боится заговора и переворота. Нащупывает, метит возможных зачинщиков. И блокируется от переворота.

Он начинает разыгрывать свою излюбленную комбинацию по устранению ближайших соратников, которую только слегка подкрашивает реалиями холодной войны. Эта комбинация получит название "дело врачей".

Зампред Совмина и член ЦК Малышев в дневнике пишет о выступлении Сталина на расширенном заседании Президиума ЦК КПСС 1 декабря 1952 года. Сталин тогда сказал: "Любой еврей — потенциальный агент Соединенных Штатов. Среди врачей много евреев-националистов".

В конце лета 1951 года Сталин отдыхал в Новом Афоне. Микоян — в Сухуми. Маленков — в Мюссерах. Булганин — в Сочи. Микоян вспоминает: "Как-то сидели у Сталина за ужином все названные товарищи. Шла беседа на разные темы. Все шло хорошо. Около четырех часов утра подали на стол бананы. Надо сказать, что Сталин очень любил бананы. После войны он даже распорядился поставлять небольшие партии бананов для Москвы, Ленинграда и Киева. Были большие трудности по доставке небольших партий бананов, но дело наладили".

Так вот, тогда на даче в Новом Афоне в четыре утра Сталин взял банан, попробовал и остался недоволен его вкусом. "Почему так? — спросил Сталин. — Ведь сколько лет мы получали бананы, никогда такого не было? Значит, министр работает плохо?" Микоян стал защищать министра внешней торговли Меньшикова. Сталин потребовал проверки и поиска виновных. На следующий день о "банановом деле" уже знал Берия.

Через несколько дней Микоян опять приехал к Сталину. Сталин сразу заговорил о бананах, потребовал снять министра внешней торговли Меньшикова, а на его место поставить его заместителя Кумыки-на. Когда в Москве Микоян вызвал к себе Кумыкина и сообщил ему о назначении, тот изменился в лице, потом заплакал: "Не губите меня, я не хочу быть министром, помогите мне избавиться от этого назначения". Новых назначений, повышения многие, трезво оценивающие обстановку, боятся как приговора. Бывшего министра внешней торговли Меньшикова Микояну удалось отправить начальником таможни на Амур. После смерти Сталина он станет послом в Индии, потом в Штатах.