Себастьян Хаффнер - В тени истории
- Название:В тени истории
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Deutscher Taschenbuch Verlag (dtv)
- Год:1987
- ISBN:3-423-10805-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Себастьян Хаффнер - В тени истории краткое содержание
В этой книге представлены двадцать пять статей Себастьяна Хаффнера, написанных в промежутке времени за двадцать лет. Для русскоязычного читателя будет весьма интересно познакомиться как с малоизвестными для нас фактами истории, так и с взглядами и суждениями о них выдающегося немецкого публициста — как всегда, неожиданными и оригинальными. В "Исторических размышлениях" он обращается к истории Пруссии и Парижской Коммуны, к основанию Германского рейха Бисмарком и к захвату власти Гитлером. Он размышляет о роли в современной жизни Западной Римской империи, причем между периодом её упадка и нынешней Европой Хаффнер усматривает удручающие параллели: "Материальное благосостояние и цивилизация стремительно приходят в упадок, если угасает его духовная сущность. То, за что не готовы сражаться, то теряют". В "Биографических эскизах" он рисует портреты Ленина и Мао, Черчилля, Штреземанна и Аденауэра, и приходит при этом к не всегда удобным выводам. И он представляет "Гражданские размышления" об индустриальной революции, о прогрессе, а также о сегодняшней роли мужчины.
Даже если Вы не согласитесь с точкой зрения автора — все равно нельзя не оценить глубину и оригинальность его суждений по самым различным вопросам.
В тени истории - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Потому что было бы ошибкой принять, что Коммуна вдохновила Маркса, или что Маркс со своей стороны желал Коммуны, или что он одобрял её политику. В сентябре 1870 года в своей лондонской ссылке он решительно назвал тогда уже всплывавшие идеи о Commune de Paris «глупостью»; о людях, которые позже её возглавили и которых он большей частью знал лично, он был невысокого мнения.
В своей частной переписке Маркс также жёстко критиковал многое в Коммуне, пока она существовала. В письме от 17 апреля он уже хладнокровно рассчитывает на её поражение, а приглашение от 29 апреля изучить отношения непосредственно на месте он благоразумно оставляет без последствий («Однако я опасаюсь, что Вам следует поспешить, поскольку я не знаю, сколь долго мы ещё сможем держаться», — писал приглашающий). С точки зрения его учения Парижская Коммуна была в лучшем случае героической глупостью.
Однако Маркс не был только лишь учителем и пророком; как раз в это время он был также активным политиком, который собрал первый Интернационал и удерживал его сплочённым. И он был страстным человеком. Политические соображения понуждали его брать в расчёт Коммуну по возможности как «свою партию». И человеческое негодование вместе со страстным гневом позволили ему в то время, когда в Париже ещё работали расстрельные команды, бойким пером накатать громогласное обвинительное произведение «Гражданская война во Франции», которым он сделал своим дело уничтоженной Коммуны — а месть за мёртвых провозгласил святой задачей любой будущей революции.
Ни одна из работ Маркса, даже «Коммунистический Манифест», не имела такого чудовищного воздействия. С вулканическим гневом и пророческим проклятием он «пригвоздил к позорному столбу истории» «истребителей» Коммуны и их «дьявольские деяния». Вот его слова: «После воскресенья Троицы 1871 года не может больше быть никакого мира и никакого перемирия» — эти ужасные слова пронзительно прозвучали сквозь десятилетия; и в 1917 году они воплотились в реальность.
И Ленин, который стал мстителем за Коммуну, мог научиться от неё только лишь одному: как это не следует делать. Она была, писал он в 1905 году, «рабочим движением…, которое тогда не понимало и не пыталось отделить друг от друга элементы демократического и социалистического переворота, которое перепутало задачи борьбы за республику и задачи борьбы за социализм, которое не было в состоянии решить задачи энергичного военного наступления против Версаля, которое начало с ошибки не брать под свою власть Банк Франции и так далее. Короче говоря — призываете ли вы к Парижской или к какой–либо другой Коммуне, наш ответ будет: это было такое правительство, каким не может быть наше ».
Однако классовые враги Коммуны были также смертельными врагами Ленина, и выиграть против них борьбу, которую Коммуна проиграла, стало целью его жизни. Снова и снова он обращается к судьбе Коммуны. «Дело Коммуны не умерло; до сегодняшнего дня оно живёт в каждом из нас», — сказал он в 1911 году, и когда в январе 1918 года он делал доклад Съезду Советов о двух месяцах и пятнадцати днях, прошедших с момента захвата ими власти, он начал с триумфального утверждения, что это уже на пять дней больше, чем всё время существования Парижской Коммуны в 1871 году: «Рабочие Парижа, создатели первой Коммуны, которая представляет из себя зачаточную форму Советской власти, через два месяца и десять дней пали под пулями контрреволюции… Мы находимся в гораздо более благоприятных обстоятельствах».
Хотя Коммуна не была зачаточной формой Советской власти, однако её борьба была образцом, а её ужасная судьба после поражения — угрожающим примером. «Посмотрите на парижских коммунаров и вы будете знать, что вам предстоит, если мы будем побеждены!» — призывал Ленин Красную Армию в мрачные моменты. Не живые — мёртвые коммунары в своих братских могилах тогда помогли им победить.
Парижская Коммуна не принадлежит сегодня стране и культурному кругу, который произвёл её. Её миф отделился от её истории. Исторически Коммуна принадлежит Франции, и её идеи сегодня медленно исполняются во всём буржуазном мире. Однако проклятие, которое притянул на себя буржуазный мир уничтожением Коммуны, тем самым не снимается. Духи убитых продолжают сражаться — снова и снова, в том числе ещё и сегодня. В революциях 20 века они вездесущи.
(1971)
Версальский договор
Если бы немцы не подписали договор, то по всей вероятности Второй мировой войны можно было бы избежать.
Версальский договор принадлежит истории. Обстоятельства, которые его породили, никогда не возвратятся. Гневные полемики, страстные обвинения и контробвинения, которые за ним последовали, звучат как слабые и удалённые крики. Наступил ещё один день мира, и если мы сегодня, оглядываясь назад, внимательно присмотримся к тому, что же собственно произошло в Версале, то нам следует сделать это с внутренним спокойствием непричастных к делу, тех, кто не судит и рядит, но только лишь желает отыскать, где затаилась ошибка.
То, что где–то в договоре находится ошибка, сегодня можно предполагать как бесспорное. Что бы ещё ни говорили о нём кроме этого, он во всяком случае не был успехом. Он не достиг того, чего должен достичь мирный договор: он не принёс успокоения, не установил крепких основ, не создал прочных рамок для международной политики.
Из великих держав того времени Россия в нём не участвовала; Германия подписала договор только под дулом пистолета; Америка вскоре из него вышла. Так что Англия и Франция стали единственными оставшимися действительными гарантами договора, и для них договор тотчас же стал яблоком раздора: Франция цеплялась за него как утопающий за спасательный круг, в то время как Англия постоянно пыталась вносить в него исправления и изменения.
А потому не стоит удивляться, что меры предосторожности договора стали отпадать одна за другой. Страстно атакуемая и спустя рукава защищаемая, новая мирная система спотыкалась в течение десяти лет от кризиса к кризису и от одного частичного пересмотра к другому; затем она развалилась.
В 1930 году закончилась оккупация Рейнской области, в 1931 году были отменены репарации, в 1932 году Германскому Рейху было даровано равноправие в области вооружений. С 1936 года Англия и Франция искали — тщётно — нового основополагающего урегулирования своих отношений с Германией. В 1938 году они молчаливо приняли аншлюс Австрии и — недвусмысленно — раздел Чехословакии. Годом позже между ними и Германией снова разразилась война.
Это плачевный итог. Не спорю: никакой мирный договор не вечен, даже самые лучшие со временем приходят в негодность. Тем не менее едва ли есть какой другой, который начал чахнуть столь скоро, который через жалкие двадцать лет снова окончился той войной, которую он должен был завершить. Согласен также и с тем, что союзники — и немцы — после 1919 года совершили новые политические ошибки. Однако политические ошибки совершались всегда, и добротно слаженный мирный договор должен быть к этому подготовлен и содержать пару буферов.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: