Григорий Попов - Поражения, которых могло не быть

В предстоящей кампании на Востоке немецкие военные планировщики более всего опасались того, что Красная армия начнет отступать к естественным рубежам, в первую очередь к Днепру и Западной Двине, но, возможно, и дальше. В таком случае главная роль отводилась ГА «Север», которая должна была с северного фланга обойти главные силы советских войск, чтобы уничтожить их быстрым ударом [433] Из записки плана «Барбаросса» с участием Гитлера 3 февраля 1941 г. // Вторая мировая война: Два взгляда. М.: Мысль, 1995. С. 139. . Более всего Гитлер и его планировщики опасались стремительного отхода Красной армии.

Для предупреждения быстрого отхода РККА на заранее подготовленные позиции на старой границе вермахту надо было совершить нападение внезапно либо после короткого подготовительного этапа непосредственно у границ, чтобы Москва не успела провести приготовительных мероприятий. Одним из инструментов создания эффекта внезапности нападения стала концентрация германских войск по линии, пролегавшей на примерно 150 км западнее Кенигсберга и Ломжи [434] ЦАМО РФ. Ф. 500. Oп. 12454. Д. 117. Л. 11. . Регионы прибытия новых подразделений вермахта находились на большом расстоянии от границы в местности с малой концентрацией населения, за исключением западных пригородов Варшавы, но в остальном немецким войскам предстояло разместиться перед движением к советской границе в лесистой местности. Отсутствие концентрации немецких войск до 25 апреля 1941 г. непосредственно к востоку от Варшавы и в районе Ломжи должно было убедить советское руководство в том, что Германия не имеет намерений начинать войну.

Выходившие после 25 апреля 1941 г. за линию разграничения передовых и основных сил 6-я, 256-я, 258-я, 292-я пехотные дивизии и 7-я кавалерийская дивизии ГА «Центр» должны были иметь достаточно широкий фронт наступления.

Например, перед прибытием в Польшу 131-й дивизии участок ответственности 292-й дивизии составлял вдоль границы с СССР 100 км, после же выдвижения на Восток 131-й дивизии у командования 292-й дивизии появилась возможность обеспечить прикрытие к началу мая 1941 г. дополнительно только трех важных пунктов вблизи границы [435] ЦАМО РФ. Ф. 500. Oп. 12454. Д. 103. Л. 2. .

Сравнительно небольшое количество дивизий вдоль границы служило дополнительным фактором, призванным убедить Советский Союз в отсутствии угрозы. Этот план был составлен в конце декабря 1940 г. Соответственно, нападение на СССР должно было состояться, по плану, не ранее 1 мая 1941 г. Но, судя по графику прибытия новых воинских частей в Польшу, нападение на Советский Союз никак не могло состояться ранее июня 1941 г. Поэтому операция «Марита» если и стала причиной переноса сроков нападения, то в пределах одной недели.

Разумеется, вторжение вермахта на Балканы привело к расходованию больших объемов материальных средств, о чем ниже. Но «Марита» не сказалась кардинально на сроках нападения. Надо сказать, сроки прибытия и развертывания войск в Польше оказались сильно растянутыми во времени [436] ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12454. Д. 117. Л. 17. , что, по всей видимости, тоже способствовало росту сомнений у советского руководства насчет намерений Германии напасть на СССР. Помимо этого, официально мероприятия на границе объяснялись приказом ОКВ от 10 октября 1940 г. об укреплении восточной границы рейха. Согласно этому приказу, пехотные соединения вермахта активно занимались созданием укреплений к востоку от Варшавы. Эти мероприятия на границе получили кодовое название «Берта» [437] ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12454. Д. 103. Л. 3. , разумеется, они не могли остаться без внимания советской стороны, несмотря на то что данные мероприятия носили оборонительный характер (как и на границе с Польшей в июле — первой половине августа 1939 г.).

Едва ли только стремление обеспечить внезапность лежало в том решении ОКВ, чтобы развернуть против СССР в Польше не столь большое количество сухопутных дивизий. Были и вполне объективные обстоятельства местного характера. Восточная Польша не располагала достаточным количеством помещений для содержания людей, лошадей и техники. Польская армия имела зоной основного развертывания до 1935 г. территории к востоку от линии Гродно — Львов, что соответствовало стратегии Пилсудского, в рамках которой роль практически единственного противника отводилась СССР. Поэтому к западу от этой линии польские военные не заполучили к началу войны достаточного объема площадей помещений. Зимой 1940/1941 гг. вермахту приходилось размещать боевую технику на открытом воздухе. Для обеспечения личного состава прибывших с Запада соединений также не хватало ресурсов. Имели место серьезные проблемы с обеспечением войск углем и электроэнергией.

Ведущая роль в случае отхода Красной армии отводилась ГА «Север», так как последняя имела, со слов Гитлера, «благоприятную исходную базу» [438] Из записки плана «Барбаросса» с участием Гитлера 3 февраля 1941 г. // Вторая мировая война: Два взгляда. М.: Мысль, 1995. С. 140. , под чем надо понимать базу снабжения в Восточной Пруссии и морские коммуникации Балтики. ГА «Север» в случае быстрого отхода Красной армии предписывалось преследовать советские войска, не взирая на угрозу своему правому флангу с востока, наносить удары по отступающим советским соединениям.

Впрочем, Ф. Гальдер, как и другие планировщики вермахта, считал маловероятным отход советских войск вглубь своей территории, так как СССР, по их мнению, сильно зависел от продовольственных поставок Украины и Прибалтики. И это была ошибка, дорого обошедшаяся вермахту. Если Украина была житницей СССР, то насчет Прибалтики такое мнение можно считать ошибочным, учитывая тот упадок сельского хозяйства, какой наступил в этом регионе после мер советской власти в 1940 г. В Латвии и Литве находились не столь значительные силы РККА, поэтому разгрома советских войск в Прибалтике в первых же приграничных сражениях не получилось.

Западная Украина также не представляла большого интереса для командования РККА, ее сдача произошла в достаточно организованном порядке силами Юго-Западного фронта уже через неделю после начала войны, правда, советским войскам пришло бросить много танков. В дальнейшем могло произойти именно то, чего более всего опасались немецкие стратеги, — отход Красной армии за естественные рубежи по линии Западная Двина — Днепр, но этому помешало упорство Сталина в вопросе обороны правобережной части Киева, которую Г.К. Жуков предлагал сдать.

Примечательно, что немецкие военные планировщики не учитывали такого фактора, как мобилизация людских резервов в Красную армию. Как мы знаем, СССР имел много резервных дивизий, которые он мог развернуть в первые два месяца войны, доведя их до численности полноценных кадровых дивизий за счет призыва. По всей видимости, германские стратеги рассчитывали на коллапс советской системы обороны в самом начале войны, в чем, правда, сомневался и сам Гитлер.