Виктор Бердинских - История одного лагеря (Вятлаг)

В "зоне" воцарился хаос. Уговоры и увещевания лагадминистрации результатов не принесли. Местными силами и средствами подавить "бунт" не удалось… "Блатные" насильно сгоняли "мужиков" на массовые сходки-митинги, а сами стояли за спинами работяг с ножами, заточками и пиками… Приехала затребованная "бунтовщиками" московская комиссия, представители которой через громкоговорители призывали "…прекратить забастовку и выходить из зоны"… Для "пресечения бунта" в Лесной прибыл из Управления ГУЛАГа генерал-лейтенант В.М.Бочков (тот самый, кстати, который чуть позже – в мае 1954 года – руководил подавлением знаменитого восстания заключенных в Кенгире – Степлаг, Казахстан)…

После этого было решено приступить к действиям по "чрезвычайному варианту". К "зоне", изначально оцепленной солдатами охраны лагеря, дополнительно "подтянули" роту автоматчиков-чоновцев. В ограждении "зоны" протаранили проходы для того, чтобы "нейтральные" заключенные могли ее покинуть. Во всеуслышание объявили, что желающие сохранить свою жизнь должны через эти проходы выйти из "зоны" на лед расположенного рядом пруда. Кое-кому из заключенных удалось туда пробраться, но изнутри ограждения проходы охранялись "блатными" с ножами и пиками: попробуй – выйди!..

16 января, в назначенный ультиматумом час, уголовники взяли заложниками "работяг" и погнали их перед собой на автоматчиков. Накал страстей и ненависти с обеих сторон достиг запредельного уровня. Автоматчики по команде ринулись на штурм и ворвались в "зону", расстреливая все движущееся впереди. Уцелевших и легкораненых лагерников выгоняли на лед околозоновского пруда. При 30-градусном морозе эти бедолаги лежали, не смея шевельнуться, чтобы не получить пулю в затылок. Зачинщики "бунта" расстреливались на месте…

Сведения о количестве убитых и раненых во время этой карательной акции – самые разные: от нескольких десятков (по данным лагерной администрации) до нескольких сот человек (по не менее апокрифичным свидетельствам очевидцев). Во всяком случае, крови пролито немало, и эта тема требует дополнительного исследования, привлечения и изучения соответствующих документов…

Особого упоминания заслуживает настоящий подвиг, который совершил во время штурма Комендантской "зоны" 16 января 1954 года старший лейтенант внутренней службы инспектор КВЧ (культурно-воспитательной части) Александр Иванович Корзоватых. Бывший фронтовик, инвалид, потерявший на войне руку, он в разгар штурма подбежал ко второму от вахты бараку, где жила опекаемая им культбригада, и с пистолетом в руке встал на пути опьяневших от крови солдат, не допустил расправы над ни в чем неповинными артистами. Культбригада, благодаря мужеству Александра Ивановича, была спасена, но вскоре после бунта ее все же расформировали…

По итогам и урокам январских (1954 года) событий вятлаговское и лагпунктовское начальство основательно "перетрясли", многих наказали "за непринятие мер по предотвращению бунта". Все силы Управление лагеря бросило на кампанию по "разобщению преступных группировок в зонах". Сделали попытку развезти враждующие "масти" уголовников на различные лагпункты – как можно дальше друг от друга.

Провели кардинальную "чистку" кадров. Уволили наиболее коррумпированных сотрудников: за 1954 год "в порядке очищения" лагерь "освободился" от 32 человек. Многие из них в свое время были присланы в Вятлаг (как в "отстойник") из территориальных органов МВД, где они уже скомпроментировали себя ранее, а некоторые увольнялись из "органов" по два-три раза…

Однако и обновленное лагерное начальство, в массе своей имевшее нередко 2-3 класса образования и множество взысканий, не могло обеспечить "надлежащий контроль во вверенных подразделениях".

В результате весь 1954 год прошел очень неспокойно. В частности, на 16-м лагпункте вся "зона" голодала 4 дня, выдвигая свои требования к администрации. Инициаторами и руководителями этой акции были "блатные" (7 человек).

На 21-м лагпункте трое заключенных совершили побег через подкоп длиной 110 метров. Об этом подкопе знали начальник подразделения и начальник надзорслужбы, но никаких мер не приняли. После побега не могли в течение трех дней выяснить даже фамилию одного из "беглецов".

Еще хуже обстояли дела на 29-м лагпункте, где начальство в "зоне" и вовсе не показывалось: она по существу полностью находилась в руках "блатной" верхушки, державшей всех лагерников "под ножами" – в страхе и покорности. Заключенные здесь вовсю варили самогон и пьянствовали. Девять человек совершили групповой побег, но администрация подразделения узнала об этом только после того, как "беглецов" начали задерживать за пределами лагеря…

Всего же за первую половину 1954 года из Вятлага совершены 29 побегов (с числом участников – 61) и предприняты 55 попыток к побегу (при участии 92 заключенных), причем 22 бежавших не были задержаны даже два месяца спустя после "ухода" из мест лишения свободы…

Гулаговское руководство, находясь словно витязь на распутье, в 1954 году так и не определило для себя (и для подчиненных) конкретного и последовательного направления своих дальнейших действий.

Заместитель министра внутренних дел СССР С.Е.Егоров на собрании вятлаговского партактива 12 мая 1954 года вынужден был признать:

"…Перестройка в ГУЛАГе идет крайне медленно. Мы еще не разобрались до конца в наших лагерях. И поэтому в лагерях продолжает активно действовать бандитский элемент. Однако решительных мер к изоляции не принимаем, ибо зачастую мы их не знаем…"

И конечно же, крайне странное (если не шокирующее) впечатление на сидевших в зале "лагерных зубров" произвели следующие "откровения" высокого московского "гостя":

"…[Необходимо] создать условия для жизни и работы заключенных, не ущемлять их права. Мы обязаны предоставить им право слушать радио, смотреть кино, читать газеты, вовремя и качественно накормить, провести разъяснительную работу о задачах труда. Необходимо разъяснить, что именно через труд можно себя перевоспитать…"

Такое "прекраснодушие" закаленные в сталинско-бериевских "горнилах" вятлаговские чекисты-ветераны скорее всего сочли просто новой "барской блажью".

Между тем в политической атмосфере страны уже ощутимо веяло приближающейся "оттепелью". Но либералы-утописты, пришедшие к руководству МВД на смену "команде Берии", судя по всему, действительно не имели сколько-нибудь последовательного и ясного представления о том, что же делать с ГУЛАГом. Стратегии преобразования лагерной системы у них просто не было.

Впрочем, утописты имелись тогда и среди заключенных…

Для некоторых (очень и очень немногих) заключенных лагерь (узилище, ад земной) стал тем не менее, каким бы кощунственным на первый взгляд ни показалось это утверждение, своеобразной школой внутреннего духовного саморазвития, серьезных и порой мучительных размышлений о себе, о своей жизни, о судьбах своей страны… Свежий ветер "оттепели" породил в Вятлаге своего "барачного философа", "лагерного Сен-Симона" – Илью Михайловича Пайкова, сочинившего целый трактат об истоках, корнях и составных частях "воровского закона" в советских лагерях, о глубинных причинах засилья уголовников в гулаговских тюрьмах и "зонах", а также о возможных (по мнению автора) путях преобразования отечественной пенитенциарной системы.