Виктор Бердинских - История одного лагеря (Вятлаг)

Вовсе не случайно по количеству побегов Вятский ИТЛ в 1959 году занял первое место среди всех лесных лагерей СССР. И гулаговское начальство увидело выход из создавшегося положения в возобновлении набора во внутренние войска кавказцев и среднеазиатов (на лагерном жаргоне – "зверей").

В основном же функции лагерей оставались в эпоху "оттепели" теми же, что и в предыдущие, и в последующие годы.

Эти функции четко обозначены на XI партконференции Вятлага (ноябрь 1955 года) представителем ГУЛЛПа (Главного управления лагерей лесной промышленности МВД СССР) Новиковым:

"…Как известно, Вятлаг выполняет одновременно две задачи: первая – изоляция преступников, их воспитание, перевоспитание и приобщение заключенных к общественно-полезному труду. Эта задача имеет важнейшее государственное значение. Вторая – обеспечение выполнения государственного плана производства…"

Но главным критерием эффективности работы лагеря по-прежнему служило последнее – выполнение плановых производственных показателей.

Петр Федотович Лещенко образно говорит об этом в своих воспоминаниях:

"…Вятлаг во всем ГУЛАГе считался "всесоюзным штрафняком". Проезд на территорию лагеря со станции Верхнекамская дозволялся строго по пропускам. Строительные бригады прокладывали железную дорогу дальше – на Север. Заготовка леса шла вовсю. Груженые древесиной составы (десятки вагонов и платформ в каждом) отправлялись один за другим. Особенно спешили попасть "на сдачу" Горьковской железной дороге – к 18 часам на станцию Верхнекамскую… А в пропорции с нарастающими объемами добываемых и отправляемых "кубиков" леса соответственно увеличивались (в количестве и размерах) звезды на погонах лагерного начальства…"

Что же касается конкретных данных, характеризующих состояние и деятельность лагеря в этот период, то они выглядят следующим образом.

На 1 января 1960 года в Вятлаге – 45 лагпунктов, а в них – 17.775 заключенных.

Все лагнаселение "рассортировано" на несколько уголовно-криминальных категорий. Так, из общего числа вятлаговских подразделений имелись: 15 лагпунктов общего режима, в которых содержались 10.238 заключенных, осужденных за тяжкие преступления; 6 лагпунктов общего режима с 1.965 заключенными, осужденными за "менее опасные преступления"; 17 лагпунктов облегченного режима, в коих – 2.389 заключенных; 7 лагпунктов строгого режима, где – 2.594 заключенных.

Расконвоированных лагерников (большая "барская" льгота, как мы знаем) – 1.149, а проживающих за "зоной" (самая великая тогдашняя "милость" лагадминистрации по отношению к заключенному) – 70 человек.

Изменился и социальный состав лагнаселения: в определенной мере, он стал более четко отражать демографическую структуру городских низов советского общества, в том числе – по образовательному уровню.

Известно, что в годы войны (как, впрочем, и до нее) учиться довелось далеко не всем гражданам "страны всеобщей грамотности", поэтому среди вятлаговских заключенных в 1956 году – 508 неграмотных и 2.056 малограмотных (половина из которых, правда, привлечена к обучению в лагпунктовских вечерних школах и "ликбезах")…

Хозяйственные дела двигались по "наезженной колее": лесозаготовки простирались все дальше на Север, хищнически сметая столетние хвойные, в том числе водоохранные, леса…

Существенно не менялись и производственные проблемы.

Среди них – высокий травматизм, что вполне закономерно при полном пренебрежении элементарными требованиями техники безопасности, здоровьем и жизнями заключенных: только за первую половину 1957 года в Вятлаге зарегистрированы 203 случая производственного травматизма (семь из них – со смертельным исходом).

С каждым годом "ширится размах социалистического соревнования", организуемого и регламентируемого (с неизменным формализмом и пустозвонством) политотделом и его аппаратом на местах. А это "соревнование" нуждалось в своих "маяках", и поскольку среди общей массы лагерников всегда имелись люди работящие, полностью выкладывавшиеся на производстве (в силу разных обстоятельств, но прежде всего – за высокие "трудовые зачеты"), то таких "маяков" находили, возносили и поощряли.

Вот имена некоторых из них, отмеченных к 40-летию советской власти (ноябрь 1957 года):

– Иван Назаренко, заключенный 29-го ОЛПа, осужден за хулиганство и причинение умышленных тяжких телесных повреждений (по пункту 2 статьи 74 и статье 142 УК РСФСР 1926 года), срок – 8 лет; окончил в лагере курсы трактористов; за "ударный труд" начислено 1.110 зачетов рабочих дней и, таким образом, срок наказания сокращен на 3 года и 3 месяца;

– Николай Викулов, заключенный 24-го ОЛПа, осужден по статье 136 (за умышленное убийство), срок – 10 лет; погрузчик железнодорожных вагонов; "имеет ежемесячную производительность труда 130 процентов, не нарушает лагерный режим и дисциплину"; начислено 2.014 зачетов рабочих дней, срок наказания сокращен на 5 лет и 6 месяцев…

Безусловно, начисление зачетов – лакомый кусок, и лагерное начальство играло с желающими получить его, "как хотело": нередки случаи волокиты, искажений учета, взяточничества, подлогов в этом деле.

"Навести порядок с зачетами!" – такое требование звучало на всех собраниях лагерного партхозактива, тем более, что МВД требовало тогда начисления и объявления зачетов регулярно – два раза в месяц.

Однако все эти требования и указания на местах порой принимали к сведению – и только…

Крайне острыми оставались и проблемы оплаты труда заключенных, а также контроля за оборотом денежной наличности в "зонах".

Дело в том, что при ежемесячном получении заключенными наличных денег (до 1960 года эта выплата называлась "премвознаграждением", а затем – зарплатой) до огромных сумм выросли нелегальные лагерные "кассы" – так называемый "воровской общак".

В 1958 году средний заработок заключенного (на один отработанный человеко-день) составил по Вятлагу 26 рублей 29 копеек (при плане 25 рублей 71 копейка). Но это – показатель "номинального" заработка, из которого производилось бесчисленное множество официальных вычетов. В результате в начале 1950-х годов, например, заключенные нередко получали "на руки" лишь по 30 рублей в месяц. В 1958 году начальником Управления поставлена задача "довести среднемесячный заработок заключенного не менее чем до 100 рублей"…

Но даже четверть этой мизерной реальной зарплаты всех "сидельцев" Вятлага, шедшая "блатному миру" (а иногда обязательная "дань" в "общак" поднималась и выше), – достигала (в сумме) миллионов "старых" (до 1961 года) рублей.

Отнюдь не лишены достоверности воспоминания очевидца о том, как при нем из Вятлага в другие места России потаенно отправляли почтовые посылки, набитые сторублевками…