Виктор Бердинских - История одного лагеря (Вятлаг)

Завершим повествование о лагерном населении Вятского ИТЛ 1947 года еще несколькими немаловажными сведениями:

Расконвоированных заключенных в лагере – около 3.000 человек (11,7 процента общего списочного состава): это (в основном) "бытовики" (1.661 человек), а также "политические" с относительно "легкими" статьями (58-10, 58-11) – 554 человека. По данным на конец года, выполняют и перевыполняют производственные нормы 64 процента от общего числа работающих заключенных, не выполняют норм – соответственно 36 процентов. Зафиксировано за тот же год 4.612 случаев отказов от выхода на работу. Это – крайне болезненная проблема для лагерной администрации: за такие "ЧП" с нее "строго спрашивали", и не без оснований: ведь производственный план Вятлага после войны увеличен (и существенно) – если задание по заготовке леса составляло в 1946 году 900.000 кубометров, то на 1947 год его "нарастили" до 1.190.000 кубометров. Отсюда – жесткие и систематические "накачки" за "нерациональное и неэффективное использование рабочей силы" (на фоне, впрочем, как мы можем заключить из предыдущего анализа, совершенно варварского к той же "рабсиле" отношения).

Рассказ о Вятлаге 1947 года, конечно же, был бы неполон без сведений (хотя бы кратких) о его вольнонаемном персонале.

Начнем с военизированной охраны лагеря. В ней к началу 1948 года служат 682 человека. Среди них 47 офицеров, а также 14 сержантов, занимающих офицерские должности. Самоохрана (из числа заключенных) составляет 717 человек. Вакантными по должностям личного состава ВОХР остаются 188 штатных единиц (и это дает повод для заключения, что дела с комплектованием службы охраны в Вятлаге обстоят "туго"). Посему лагерное начальство проявляет об охранниках особую заботу, применяя к ним "различные формы морального и материального стимулирования". Вольнонаемных стрелков охраны награждают (в основном) за пресечение и ликвидацию побегов: помимо благодарности, могут премировать часами, суконным отрезом или каким-то другим "ценным подарком". В вятлаговский дом отдыха на реке Каме направлены (в порядке поощрения) в 1947 году 53 сотрудника ВОХР. Начальство "уделяет внимание" и бытовым нуждам подчиненных: учитывая, что 378 стрелков и командиров охраны имеют семьи, лагерная администрация выделила им по 10 соток земли под посадку картофеля. Впрочем, взыскания, наложенные на охранников за дисциплинарные проступки, не менее разнообразны. Вчитаемся в отчет за 1947 год:

"Капитан Барышников 30/V-47 г., при ликвидации вооруженного побега проявил трусость, в результате этого не выполнил порученного ему задания, за что был понижен до должности командира взвода.

Надзиратель 3 ОЛП Лапин А.Я. за связь с заключенными и нарушение революционной законности уволен из органов МВД.

Инструктор СРС (служебно-розыскных собак – В.Б.) старшина Упадышев М.П. при ликвидации вооруженного побега расстрелял 4-х преступников при наличии закона об отмене смертной казни в СССР, за что и приговорен к 9-ти годам ИТЛ.

Ст. надзиратель 15 ОЛП Осокин П.Т. имел интимную связь с заключенной женщиной, за что был арестован на 5 суток.

Командир взвода мл. лейтенант Майборода за систематическую пьянку, хулиганство, плохую работу с личным составом взвода уволен из органов МВД за невозможностью дальнейшего использования.

Стрелок Онегов А.П. за опоздание из очередного отпуска без уважительных причин был арестован на 20 суток".

Как видим, нравственно-психологическая атмосфера в подразделениях ВОХР была отнюдь не на "высоте предъявляемых требований" (хотя и сами эти требования зачастую имели лишь формальный, начетнический, двусмысленный характер).

Разумеется, военизированная охрана являлась важной, но лишь одной из составных частей всего лагерного персонала. А его штаты в послевоенные годы заметно "раздулись". На 1 января 1947 года Вятлагу полагалось по штатному расписанию уже 4.710 единиц вольнонаемного состава. Фактически замещена лишь 2.381 должность, а некомплект "перекрывается" апробированным способом – из бездонных резервуаров "контингента", среди которого имеются люди самых разных специальностей, в том числе и тех, что на лесоповале не требуются. Так, 1.463 недоукомплектованных должности вольнонаемного персонала замещены спецпоселенцами (значительная часть из них – этнические немцы, прекрасные работники). Заключенными "перекрыты" 678 вакансий по административным и хозяйственным должностям. Однако и такими "неординарными" мерами залатать все бреши в "кадровом обеспечении" лагеря не удается: популярность службы здесь в послевоенные годы еще более падает и набрать на нее "добровольцев" становится делом очень непростым…

В октябре 1949 года зафиксирован "пик" наполняемости Вятлага – 28.000 заключенных: видимо, на "Большой Земле" так широко "раскинули сети", что и без того переполненный ГУЛАГ начинал "трещать по всем швам"…

Между тем, сталинская эпоха медленно, но неудержимо шла к своему завершению. На рубеже 1953-1954 годов ГУЛАГ уже находился в преддверии глубокого системного кризиса – "пик расцвета" позади, дальше идти некуда…

Подробному анализу этого периода посвящена 6-я глава книги, а пока обозначим лишь общие контуры облика Вятлага тех лет.

По состоянию на 10 марта 1954 года в лагере содержатся 21.935 заключенных, из них мужчин – 19.811, женщин – 2.124. Как видим, число женщин значительно уменьшилось, и это вполне объяснимо – на лесоповале требовалась мужская рабсила, ее и "поставляли" в ИТЛ. Инвалидов в лагере – 2.058 человек (по сравнению с "черными" голодными временами конца 40-х годов – это, по гулаговским "эталонам", вполне "приемлемая" цифра).

Какова постатейная характеристика тогдашнего вятлаговского "контингента"? Ответ на этот вопрос находим в общелагерном отчете за 1953 год (Документ N 16, данные по состоянию на 10 марта 1954 года):

Составы обвинений Общее число заключенных

1. За контрреволюционные преступления 5.500

2. За побеги по ст. 58 п. 14 290

3. За бандитизм, разбой, грабежи и умышленные убийства 2.536

4. По Указу от 4.06.1947 г. "Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества" 5.894

5. По тому же Указу "Об усилению охраны личной собственности граждан" 5.266

6. По Закону от 7.08.1932 г. ("О колосках") 191

7. По другим статьям 2.258

Прежде всего отметим определенное сокращение численности политзаключенных (репрессированных по статьям 58 и 59 действовавшего тогда Уголовного кодекса РСФСР и аналогичным статьям уголовного законодательства других союзных республик), а также то обстоятельство, что основными "кормильцами" ГУЛАГа в это время являются два Указа ПВС СССР от 4 июня 1947 года (в просторечии – "четыре шестых"). Антикрестьянский Закон от 7 августа 1932 года ("о колосках" или "семь восьмых") еще действовал, но число репрессированных по его "установкам" и оставшихся в живых заключенных сравнительно невелико: кровавая жатва на этом "поле" уже позади – сотни тысяч российских землеробов "прошли" по этому людоедскому "закону" в лагеря и в небытие в предшествующие 1930-е – 1940-е годы…