Кирилл Кожурин - Повседневная жизнь старообрядцев

Последнюю четверть XIX века и начало XX века (с 1880 по 1905 год) Синод возглавлял печально известный обер-прокурор К.П. Победоносцев. Он был сторонником диктатуры новообрядческой церкви в духовной жизни и в этом видел «спасение» России. Свобода совести, утверждал обер-прокурор, приведёт к тому, «что враги отхватят массами русских людей и сделают их немцами, католиками, магометанами и прочими, и мы потеряем их навсегда для церкви и отечества». К «прочим» и врагам относились и староверы, которых по-прежнему продолжали называть «раскольниками».

Ещё одним весьма влиятельным старообрядческим согласием, появившимся в XVIII столетии, было филипповское согласие. О нем известно гораздо меньше, чем о поморском и федосеевском. Отчасти это объясняется большей закрытостью данного согласия, вытекающей из самого филипповского вероучения. В настоящее время филипповцев почти не осталось — на территории России это согласие представлено лишь несколькими общинами и, по приблизительным оценкам, составляет не более 200–300 человек Однако некогда филипповское общество было весьма многочисленным. Представители его во множестве проживали в Архангельской, Олонецкой, Вятской, Владимирской и Ярославской губерниях, в Москве, Петербурге, Орле, Угличе, Кимрах, Одессе…

Основателем согласия «христиан соловецкого и старопоморского потомства», как они сами предпочитали себя называть, был старец Филипп (в миру Фотий Васильев; 1674–1742). Относительно его происхождения ничего не известно. Во время Северной войны, служа в стрелецком полку, Фотий, по словам историка Павла Любопытного, «ревнуя благочестию, оставил царскую службу и водворился в Выгореции; поправши там мир, носил в ней долговременно крест Христов»; «муж был благочестивый, строгой жизни и твёрдый буквалист».

На Выге Фотий принял старообрядческое крещение и начал новую жизнь. Поморская рукопись передает подробности его жизни в Выговском общежительстве: «Егда бяше он новоначальным послушником киновийским, прохождаше вся службы монастырския, овогда в хлебопекарне, иногда дрова сечаше и к келиям возяше, и прочия труды к послуге братии показоваше. И тако ему пребывающу и трудящуся не оставляше же и правила молитвеннаго, внимая чтению и пению с усердием, такожде и келейное свое правило по силе своей исправляше и соблюдаше» [126] Собрание от церковной истории древлеправославных християн, именуемых федосеевых и филипповых, и о их некоем междоусобном несогласии // Сайт «Староверие в документах» http://starover.boom.ru/ .

Усердно подвизаясь в Выговской киновии, Фотий решает принять иночество, на что (видимо, по объективным причинам) не решался ни один из выговских киновиархов — ни Андрей Дионисьевич, ни Даниил Викулин, ни позднейшие руководители общежительства. «И по сем прииде сему Фотию желание еже пострищися во иноческий образ. И благоволением старейшинствующих тогда отцев пострижен быв того же монастыря иноком Давыдом. И наречено бе имя ему во иноцех Филипп. И егда вся сия совершишася, и яко закон иноческий обдержство имеет шестинедельный пост, под началом у отца духовнаго пребывати в молчании повелевается, на свет и на люди отнюдь не выходити. И тако ему у отца Давыда некое время под началом пребывшу, и 40 дневнаго поста содержат не восхоте, своевольно нача ходит и со всеми о всем разглагольсгвоваше» [127] Там же. .

Со временем Филипп стал духовным отцом выговцев. Строгостью своей жизни и суровым благочестием он стяжал уважение среди насельников обители, так что после смерти Андрея Дионисьевича его стали рассматривать как одного из претендентов на место настоятеля Выговского общежительства. Однако престарелый Даниил Викулин перед смертью благословил на настоятельство Симеона Дионисьевича. Филиппу же заметали: «Иноку не прилично о чести и степенях помышлять и их желать, а когда ты от всего того отрекся, то лучше думай о душе своей, и тех обещаниях, какие на себе принял». Тогда старец Филипп начал проявлять непослушание новоизбранному настоятелю, называя его «папой» как похитившего себе власть и духовную, и гражданскую. В связи с этим конфликтом Симеон Дионисьевич написал «Слово увещательно к творящим между единоверными раздоры и разгласия и церковный мир раздирающим». Из этого произведения явствует, что Денисов был готов даже пойти на крайний шаг и оставить настоятельство.

Однако Выговский собор, состоявшийся 14 сентября 1737 года, принял сторону Симеона Дионисьевича и осудил старца Филиппа. «И старец Филипп пред собором духовнаго правления отрицался», после чего оставил общежительство и вместе со своими сторонниками (до 50 человек) основал в 30 верстах от Надеждинского скита обитель на реке Умбе, «за мхами». Денисов с некоторыми братиями специально ездил к Филиппу для примирения, но возвратился ни с чем.

Поселившись в новой обители, старец Филипп со своими сторонниками образовал особое согласие, не сообщаясь с выговцами ни в молитве, ни в трапезе. Выговский историк Иван Филиппов так описывает жизнь филипповцев на Умбе: «И собирашеся к нему самые нищии, бездомовные, волочащие. У кого будет есть хлеб свой, поставляше малые хизины нужные, он же помогаше им. Кто к нему придет, не отсылаше, всяких принимаше по своей спасительной ревности. Овые поживше и отхождаху от него, понеже житие скудное, самое нужное, пустынное. Кому бы и купить что или попросити, но не у кого и негде, что около и близ жителей не имелося. Аще кто со сторон что запасет, то и яст. Много бы к нему было с ним жителей и он не отсылаше никого, точию жить незачим и заводитися не у чего, понеже пашни никакой близ его не имелося. Но сами, видя его скудость и нужду и место неугодное, не могоша жити, отхождаху в суземок и кормящеся работою. Многие суземские со всех скитов к нему хождаху и грехи своя исповедающе, понеже о том скудость велия. Он же овых в свое согласие укрепляше, а овых и попущаше по их прошению и со всеми, и монастырскими, быти в согласии не отлучаше. На первой год сам по скитам зимой выезжал и ходил, и добывался, и соглашал к себе. А два года последний не ездяше и летом не хождаше никуды или для опасения, или ради славы своих посылаше по скитам. И хождаше тайно, и поучаше, и нужды исправляше и прошаше» [128] Цит. по: Гурьянова H.С. «История Выговской старообрядческой пустыни» И. Филиппова (к истории создания текста) // Источники по истории общественного сознания и литературы периода феодализма. Новосибирск, 1991. С. 190. .

Опасения старца Филиппа были не напрасны. В 1739 году на Выг была отправлена особая следственная комиссия, возглавлявшаяся асессором О.Т. Квашниным-Самариным. Создание этой комиссии было вызвано доносом бывшего жителя Выговской обители Ивана Круглого, обвинявшего выговцев в немолении за царя и прочих «преступлениях» и «сшивавшего» на монастырь и скиты «многия клеветы». В связи с деятельностью комиссии Квашнина-Самарина произошёл и окончательный разрыв между филипповцами и выговцами. Под давлением самаринской комиссии выговцы вынуждены были принять «моление за царя» и поминать царствующую императрицу Анну Иоанновну. Правда, в тексте тропаря Кресту будущий выговский киновиарх Мануил Петров заменил эпитеты «благочестивый» и «православный» на «державный», но это всё-таки была серьёзная уступка. Тем самым нарушался один из важнейших заветов соловецких отцов: «Великого государя имени в службах не поминать и Бога не молить». Филипповцы с подобным компромиссом не согласились и назвали выговцев «самарянами» (от имени Самарина).