Кирилл Кожурин - Повседневная жизнь старообрядцев

В поповских согласиях в XIX–XX веках весьма распространённым книжным стилем становится так называемый «гуслицкий». Он сложился в гуслицкой волости Богородского уезда ещё в конце XVIII века. К 1860-м годам письмо певчих крюковых книг стало сосредоточиваться в некоторых гуслицких селениях: Беливо, Понарино, Мисцево, Петрушино, Запольцо и Завольной. В Беливе писанием (прежде всего певческих книг) занимались инок Илия, который всех превзошёл в правильности напевов, Ларион Шитиков, Иван Иванович Шитиков, Карташёв и Кабанов. В 80-х годах здесь работали мастера Фёдор Григорьевич и Матвей Григорьевич Батулины, которым принадлежат лучшие по исполнению образцы. Известно, что жили они в большой бедности и рано скончались (ок. 1893 года). Фёдор Батулин писал оригиналы для литографического шеститомного издания полного круга церковного пения, изданного А.И. Морозовым. Здесь работали артели, выпускавшие в несколько рук в течение одного года не менее ста экземпляров в год.

В отличие от детализированного поморского, гуслицкий орнамент использует более свободные конструкции широколистных трав, которыми с помощью тонкой штриховки придавалась объёмность в извивах. Выполнялся он яркими многоцветными красками с обилием золота. Что касается почерка гуслицких рукописей, то от поморского полуустава он отличается некоторой вытянутостью, наклоном букв и большей их толщиной. «У инициалов нет длинных орнаментальных веток-отростков, а лишь один пышный стебель-цветок вьюна, расположенный рядом с инициалом. Внутренняя часть букв, объёмных и широких, декорирована золотыми и цветными завитками орнамента. Самая заметная особенность, характеризующая гуслицкий орнамент, — цветная штриховка, употреблявшаяся художниками для моделировки объёмов или при раскраске элементов украшений. В заставках, инициалах и книжной миниатюре гуслицкой школы часто применялись яркие синий и голубой цвета. Таких сияющих синих красок в сочетании с обильным золочением нет ни в одной из старообрядческих рукописных школ» [196] Байдин В.И. Традиции и быт старообрядцев. .

Обычно заставка-рамка «гуслицкого письма» занимала титульный лист полностью. Цветок же помещался на обороте справа или слева от текста первого песнопения, который начинался огромным, в половину листа, а то и в лист орнаментированным инициалом. Разделы книг обозначались заставками из вьющихся широких листьев. Тексты писались круглым, слегка вытянутым полууставом с чётким разделением на слоги. Книги заключались в пышные переплёты из тончайшего сафьяна с золотым тиснением. Обрезы покрывались золотом и чеканным узором.

Эти типы книжного оформления послужили образцом для писцов местных центров. На местах рядовые старообрядцы, не имея возможности их купить, копировали тот или иной стиль, создавая при этом в более огрублённом виде свои списки. Так, федосеевцы со временем выработали свой, упрощённый по сравнению с поморским стиль оформления книг. Во второй половине XIX — начале XX века появляются замечательные образцы орнаментики и иллюстрирования. Там же, где традиция замирала, особенно в поповских согласиях, художественное оформление, например в крестьянской среде, низводилось до уровня примитива.

После создания рукописи и сверки текста книга переплеталась по-старому: корки переплёта почти всегда ставились деревянные и обтягивались телячьей кожей, иногда бархатом или сукном, застёжки выполнялись из металла. Переплёты книг украшались орнаментом, сделанным при помощи тиснения горячим способом, при котором иногда применяли листовое «золото» (бронза и поталь) и серебро.

Старообрядцы старались придерживаться эстетики дониконовской печатной книги не только при оформлении рукописных книг, но и печатных, которые им время от времени удавалось издавать в подпольных или заграничных типографиях на протяжении XVIII–XIX веков. Абсолютная монополия государства на книгопечатание не позволяла старообрядцам издавать литературу, отвечавшую их духовным запросам, в России. Это привело к тому, что на протяжении полувека, начиная с никоновских реформ, старообрядчество вынуждено было обходиться дореформенными изданиями, дополняя их сочинениями, переписанными от руки. Поражающие воображение современного читателя рукописные мастерские Выго-Лексинского общежительства во многом были вызваны элементарной нуждой. Однако сокращение фонда дониконовских изданий в связи с износом в процессе обращения, а также целенаправленной политикой правительства по их изъятию и уничтожению, трудоёмкость воспроизводства книг путём переписки заставили ревнителей старины искать пути к печатному способу изготовления книг.

Реформа патриарха Никона коснулась не только богослужебных книг, но и церковного искусства. Так, например, в архитектуре были запрещены национальные русские формы шатровых храмов, тесно связанных с народным зодчеством («церкви вверх», по образному определению летописцев). Ориентировавшийся на греческие образцы, патриарх Никон разрешил строить новые храмы только с византийским пятиглавием. Однако народ продолжал сохранять любимую им форму шатра, и вдалеке от Москвы, прежде всего на Севере, где наиболее сильны были позиции приверженцев старой веры, по-прежнему продолжали возводить шатровые храмы.

Известный знаток древнерусского искусства Игорь Грабарь писал: «Человек, ездивший по Северной Двине, Онеге, Мезени или по Олонецким озёрам, на всю жизнь сохраняет воспоминание об этих сказочно-прекрасных церковках-грёзах, поднимающихся среди густого елового леса, таких же остроконечных, как ели, таких же, как они, седых. Много таких церквей уже рухнуло, многое сгорело, ещё больше искалечено невежественными благодетелями, а иные более ста лет заброшены, потому что принадлежали сторонникам старой веры» [197] Цит. по Копяткевич В. Олонецкая художественная старина. Петрозаводск, 1914. С. 9. .

О глубокой мировоззренческой основе шатровой храмовой архитектуры необыкновенно поэтично писал другой знаток древнерусского искусства Иван Никифорович Заволоко: «Шатровые храмы поразительны по красоте, где бы они ни стояли, — на далёкой ли Кеми, почти у полярного круга, около Вологды, в Устюге или в костромских лесах. Шатровые храмы поднимаются ввысь от земли. Прямые, строгие и стройные. Нет ничего случайного, отвлекающего внимание на мелочи. Словно лишённые всякой связи с суетливым человеческим миром, стоят эти памятники старины, великанские своими брёвнами, кольчугами лемехового шатра, с размахнувшимся крестом на лазури. Древнерусские храмы — это соборное творчество народа, его сила, воля, как бы мускулатура его, уверенные взмахи закалённой неослабевающей от работы руки. В древнерусском храме отразилось религиозное мироощущение русского народа, это свеща — небу, поставленная в образе стройного шатрового храма» [198] Никифоров И. [Завалоко И.Н.] Древнецерковное зодчество Северной Руси // Родная старина. Древлеправославный исторический вестник. М., 1997. С. 46. .