Николай Задорнов - Далёкий край

Под вой и крики толпы битый торгаш уходил в лавку. Сыновья держали его под руки. Поддельная скорбь была на их лицах. Гао Цзо ступал с таким видом, словно шел по раскален-ным углям.

Маньчжуры и китайцы-работники смеялись.

- Ну и парень! - обступив Чумбоку, потешались они.

Дыген стал собираться на сампунку. Он велел Тырсу остаться с тремя людьми в деревне и подготовить все.

- Пусть сделают шалаш, - сказал Дыген, - и дай подарки ее мужу... Возьми что-нибудь у торговца. А я поеду обедать на сампунку.

На сампунке повар готовил вкусный обед - ласточкины гнезда, морских червей...

Усталый, но веселый Дыген с толпой спутников отъехал в лодке. День был ясный, солнечный.

Тырс собрал оставшихся на берегу гольдов. Он сказал, что Дыген остановится в Онда. Надо будет наловить хорошей рыбы, убить уток, а также набрать елового корья и сделать шалаш на берегу.

Ондинцы печально умолкли. Когда маньчжуры оставались в какой-либо деревне на отдых, горе было жителям.

- Зачем вам тут жить? - сказал из толпы Чумбока. - У нас нечего взять.

- Ты никуда не уходи, - предупредил Тырс Удогу, - будь дома. Я скоро зайду к тебе.

Тырс отправился к старику Гао.

Удрученные гольды расходились.

У дома Удоги горел костер. На огне стоял большой черный котел. Старухи варили уху. Летом обед всегда готовился на костре, а не в лачуге. На пороге Дюбака кормила грудью ребенка.

- Вот и дядя Чумбо приехал! - сказала она ребенку. - Как он сегодня торгаша поколо-тил!

- Собирайся-ка поскорей, - сказал Удога, обращаясь к жене, - тебе в тайгу бежать надо!

Дюбака испуганно посмотрела на мужа.

- Дыген хочет остановиться в Онда. Велел шалаш делать... Будет жить на берегу. Уходи скорей!

Обычно маньчжуры останавливаются в больших деревнях, где им была пожива, но не в таких маленьких, нищих стойбищах, как Онда, где, кроме юколы да нескольких шкурок, нечего было взять.

- Может быть, он из-за китайца хочет тут остановиться? - захрипела старая Ойга, стараясь успокоить старшего сына. - Меха его хочет найти.

- Уж я знаю! - перебила ее горбатая мать Дюбаки. - Всегда женщину себе возьмет. А если муж будет противиться, велит его избить до полусмерти.

- А ты беги, не раздумывай, - обратился к жене брата Чумбока. - В тайге дочь накор-мишь.

Дюбака поспешно пошла в лачугу собираться.

- Ты не вздумай с Дыгеном ссориться, - сказала Ойга сыну.

- Никогда не вводи в дом маньчжуров, - твердила горбатая старуха. Вот ребенка показал, а они к матери привязались.

Гольды сели обедать. Кусок не шел в горло Удоге.

Мимо с охапкой корья тащился Уленда.

- Ты, Удога, какой счастливый, - пропищал он, - теперь богатым будешь... Уж все знают...

- Тырс идет! - заметил Чумбока.

Подошли трое маньчжуров. Удога утер рукой губы и встал перед ними на колено.

Тырс, как бы дружески, слегка ударил его по плечу и присел рядом, поджав ноги.

Чумбока вдруг заметил, что один из маньчжуров и есть тот самый рябой солдат, которого он оттолкнул с кормы, спускаясь вниз по Горюну. Чумбока молча ел рыбу.

Тырс развязал узел и вытащил старый бумажный халат.

- Вот какая хорошая вещь! - сказал он.

- У китайцев взяли? - жуя, спросил Чумбока.

Тырс поглядел в его сторону. Он уже заметил, что парень любит задираться.

- А у тебя жена где? - обратился он к Удоге.

- В тайге! - волнуясь, ответил гольд.

- Как в тайге? Я видел ее сегодня!

- Она за дровами ушла, - краснея ответил Удога.

- Она не за дровами ушла, а далеко уехала - в балаган, на нашу речку, - грубо сказал Чумбока.

- Когда вернется, ты ее не отпускай далеко, - сказал Тырс. - Пусть будет дома.

Тырс стал приглядываться к Чумбоке. Чумбока посмотрел на сампунку, как бы измеряя на глаз расстояние до нее. Он снял свою рыжую шляпу, глядя прямо в лицо то Тырсу, то Рябому и словно желая, чтобы узнали его. Рябой встрепенулся и чуть не вскочил от удивления.

- Вот еще подарок! - сказал Тырс ласково, протягивая Удоге медное кольцо.

Гольд не взял кольца.

- Бери, не стесняйся! - Тырс положил кольцо на халат. - Дыген тебя любит! - со сладкой и хитрой улыбкой продолжал он. - Послал это все... Вот твоей жене горсть медяшек... А вот еще... - Тырс вынул шелковый халат, который отобрал у Толстого.

Лицо молодого гольда становилось все темнее. На берегу Ногдима, Алчика и дед Падека с сыновьями уже притащили охапки корья и вбивали в песок жерди. Тырс переглянулся со своими спутниками, как бы подсмеиваясь над Удогой.

- Что, тебе не нравятся подарки? - заметил Тырс.

- Мне не надо подарков! - ответил Удога.

- А ты понимаешь, что говоришь? - насмешливо спросил Тырс.

- Понимаю!

Удога взглянул на маньчжура, и тот понял, что гольд знает, что говорит.

- Ты иди к черту со своими подарками, - вмешался в разговор Чумбока, нам не надо таких подарков!

Он поднялся и пнул по куче тряпья так, что все разлетелось.

- А ты кто такой?! - гневно воскликнул Тырс.

Рябой, вдруг нагнувшись, что-то быстро сказал старику на ухо. Все маньчжуры сразу поднялись.

- Постой, постой-ка, парень, - сказал рябой маньчжур, - я давно на тебя смотрю... и не узнал тебя, когда ты в шляпе был.

- Ты что тут делаешь? - строго спросил Тырс, оглядывая Чумбоку с ног до головы.

Рябой опять стал что-то говорить. Тырс кивал го ловой.

- Это ты учил наших по Горюну ездить? - спросил он.

- Так ты живой? - с насмешкой спросил Рябой.

- Живой! - смело ответил Чумбока.

- Взять его! - властно приказал Тырс. - Это преступник, которого мы давно ищем!

Маньчжуры кинулись к Чумбоке.

- Вот когда ты попался! - торжествующе вкричал Рябой, хватая его за руки.

- Не трогайте меня! - вырвался Чумбока с силой.

Он выхватил нож и замахнулся. Маньчжуры отпрянули.

- Берите его! - свирепея, закричал Тырс.

Старик сам кинулся к Чумбоке, ловко поймал его за руку и ударил по голове. Но тут подскочил разъяренный Удога. Он с такой силой ударил Тырса в грудь, что тот покатился на песок. Откуда-то примчался Кальдука Толстый.

- Эй, маньчжуров бьют! - закричали на берегу.

Толпа гольдов окружила дерущихся.

- А вот я подвигов не делаю, - вылез вперед из толпы дядюшка Уленда. На его бабьем лице заиграла подобострастная улыбка. - У нас отцовой матери брата сын всегда говорил, что он смелый, никого не боится. Те, кого он не боялся, до сих пор живы, а его давно убили. А я не такой, я всегда сильных слушаюсь. Я не делаю ничего плохого.

Тырс, поднявшись, со страхом озирался. Вдруг все трое маньчжуров, растолкав гольдов, быстро пошли к лодке.

Чумбока засмеялся.

- Ничего, ты еще попадешься! - крикнул ему Тырс.

- А вот я подвигов никогда не делаю, - догоняя маньчжуров и заглядывая в лицо Тырсу то с одной, то с другой стороны, пищал Уленда.

Тырс со злобой посмотрел на старика.

Пугаясь его и тараща глаза, но все еще кланяясь, Уленда что-то бормотал, желая задобрить маньчжуров. Он хотел помочь им сесть в лодку.