Николай Задорнов - Далёкий край

Однажды вечером, узнав, что у братьев опять сборище, Гао потуже подвязал ватные штаны и, сгибаясь, чтобы все видели, какой он немощный старик, побрел в зимник братьев.

Но оказалось, что Чумбока на этот раз толковал про охоту на море. Братья вежливо встрети-ли Гао. Старик уселся за столик.

Чумбо говорил, что чем дальше на север, тем лучше шкуры зверей. Гао никогда не приходило это в голову, хотя он уже лет десять торговал мехами. Он знал, что есть места, где соболя, рыси, выдры лучше, а есть места, где мех у всех зверей похуже. Наблюдения Чумбоки были верны.

- Там, где холоднее, зверь сильнее, шкура у него крепче и пышней, говорил Чумбока. - Самые хорошие шкуры - в земле гиляков и на Сахалине.

- О-е-ха! - воскликнул Гао.

- Что такое? Что такое? - забеспокоились гольды.

- Нет, это я горячего хлебнул! - ответил торгаш.

Гао был чувствительным человеком и не удержался от восклицания, когда речь зашла про тех зверей, которых добывают на севере. Он понимал теперь, почему маньчжуры-купцы стремятся пробраться в землю гиляков. Правда, там постоянные драки... Но не беда, надо уметь торговать.

Давно Гао хотел проникнуть в землю гиляков, туда, где соболя черней и лучше, потом пробраться на Амгунь. Какие дела там можно развернуть!

Чумбо задел Гао за живое. Купец в душе соглашался с ним - настоящее богатство было только на севере. Правда, там свирепый народ, но не беда. Надо взять с собой сласти, табак, побрякушки, щетки и по приезде раздать подарки и очистить одежду хозяев от снега или от пыли и предложить водки. Оказать любезности и маленькие услуги. И тогда дикарю станет неловко, что он смел подумать плохое про такого купца, и он почувствует себя виноватым. Уж тогда его можно обобрать, и он только будет радоваться. И такая радость приятна Гао. Надо еще сказать кое-что дикаркам, сделать вид, что они нравятся, и показать им, что их мужья невежи.

- Туда можно ходить охотиться по Мангму, - говорил Чумбока, обращаясь к сородичам.

- А гиляки погонят нас?

- Нет, они гонят только купцов, - ответил Чумбо,- и то не всех. А только тех, которые обманывают.

Тут Чумбока, видно, сел на своих собак. Гао услыхал то, о чем до него пока доходили только слухи.

- По примеру гиляков и нам надо выгнать тех торгашей, которые врут, обманывают, - говорил Чумбока. - Гиляки не пускают таких к себе.

- Как же жить без торгашей? - запищал Уленда. - Кто привезет товар?

- Мы сами поедем и купим.

- Пусть торгуют, но не обманывают! - закричали гольды.

- Да, хорошо бы так! - корябая лысину, говорил дед Падека, и видно было, что он не верит в это.

- Брат, ты не прав, - заговорил Удога. - Конечно, хорошо бы выгнать торгашей, но напрасно ты думаешь, что гиляки не пускают к себе тех, кто их обманывает.

- Да, я знаю! - вскричал Чумбока. - Торгаши снова приходят, когда люди уже не сердятся. Тогда торгаш везет с собой щеточки, вино, побрякушки, дарит подарки, угощает. А потом поит, заводит дела. Люди слабы и не в силах устоять против соблазнов.

"Откуда он узнал мои мысли?" - в страхе подумал Гао. Еще когда Чумбока рассуждал про охоту, Гао подумал, что этот гольд умен, и у него мелькнула мысль, что если Чумбока во всем так разбирается, как в охоте, так он опаснейший человек. Не дай бог, если он понимает торговлю так же, как охоту! А ну, как он про купцов станет рассуждать, как про соболей? Нет, этот человек вреден!

И едва Гао подумал, как Чумбока, словно чудом, заговорил о том, в чем так неохотно приз-навался себе купец. Гао почувствовал неловкость и смущение, словно его раздевали при всем народе, и он удивлялся, какой бесстыжий Чумбока.

Гольд стал представлять купца, как он приезжает, как кланяется, чистит щеточкой одежду и угощает хозяев. Все покатывались со смеху. Гао вдруг взвизгнул. Глаза его были вытаращены.

- Гляди, как торгаш рассердился! - крикнул Кальдука Маленький.

Все поглядели на Гао и покатились со смеху.

- Что, не нравится? - хлопая его по плечу, вскричал Падека.

- Ну-ка, Чумбока, еще!

- Покажи, как торгаш лезет к бабам, - попросил Падека.

Лицо Чумбоки приняло хитрое и сладкое выражение. Он на цыпочках подошел к своей жене.

- Гао, гляди, как ты ухаживаешь за нашими бабами! - крикнул Падека.

Удога гневно посмотрел на Гао. Он не склонен был к шуткам. Представления брата напоми-нали ему о том, что Гао-отец на самом деле все еще вяжется к Дюбаке и что сыновья его тоже поглядывают на нее.

- Я отослал сыновей и работников раздавать товары голодающим охотникам, - под взрыв смеха, топчась и подскакивая, бормотал Чумбока. - У меня в лавке никого нет. О-е-ха! Ты - цветок!

Одака смутилась и закрылась платком, словно перед ней на самом деле был чужой человек. Чумбока подпрыгнул еще ближе и стал продвигаться боком, отталкивать Одаку от Дюбаки и оглядывать ее с головы до ног.

- Ах, какая красивая! Какая толстая! - прищелкивая языком, продолжал Чумбо. - О-е-ха! - И он боком, как петух, подскочил к Одаке, - Я старый богатый человек. За деньги и за товары могу сделать с любым человеком все, что захочу.

- Перестань! - вдруг крикнула Одака, пугаясь.

Чумбока смолк. Он вдруг ссутулился, закрыл глаза, откинул голову в плечи - и стал похож на нахохлившегося петуха. Вся его фигура выражала обиду. Хохот стоял в зимнике.

- Все твои проделки знает! - закричал Кальдука.

Вдруг Чумбока встрепенулся и снова ожил. Глаза его открылись. Он нагнулся, как бы заглядывая в котел, и приоткрыл крышку:

- Что это у тебя?

Он протянул пальцы и, словно что-то ухватив в котле, сунул в рот.

- О-е-ха! Как невкусно ты готовишь! Мерзость! Это еда собакам! Иди ко мне. Я угощу тебя вкусным. Ты живешь с дикарем, не видишь удовольствий...

Одака отворачивалась смущенно и пугливо, как ребенок, не узнающий переодетого отца.

- Пойдем ко мне... - задыхался Чумбока, схватив ее за руку. - Подарок дам... - обни-мал он ее.

Она наконец не выдержала, с силой толкнула его:

- Уходи, а то ударю по морде. Не шути так.

Дюбака схватила палку, которой мешают угли в печи, и замахнулась на Чумбоку.

- Ай-ай! Купца гонят, - заплакал Чумбока, опять ссутулившись.

Дюбака начала колотить его. Он охал и подскакивал.

- Перестань так представляться! Я боюсь! - кричала Одака, топая ногами.

Все хохотали. Гао тоже смеялся. Он встал и обнял Чумбоку.

- Ты очень умный! - сказал хитрый торгаш. - Я тебя люблю.

Чумбока вспылил.

- А отец был тебе должен? - спросил он. - Зачем ты говоришь, что отец был должен?

Чумбока не мог лицемерить. И всегда, когда купец был радушен к нему, Чумбо вспоминал про обман и не мог примириться с Гао. Парень начал бранить купца. Гао оправдывался. Он клялся, что записи верны. В спор вмешался Удога.

Поздно вечером, когда все разошлись, Одака горячо обняла мужа.

- Я так мало видела тебя, - шептала она ему во тьме. - Ты все время на охоте, и ты так страшно представлял сегодня. Я так напугалась, когда ты рассердился.