Анатолий Елкин - Арбатская повесть

На «Антологию» пошли «отклики» и из-за океана. Подписанные и анонимные. Доброжелательные и откровенно враждебные.

Некоторые письма были полны печали. Особенно строки о жизни бывших офицеров русского императорского флота:

«Местная «Кают-компания» в Сан-Франциско объединяет русских морских офицеров и прочих чинов флота и их семьи. В данное время в ней числится примерно человек 30. Цели и задачи только лишь объединительные и взаимопомощи, тем более что все очень старые. В ней состоит и бывший офицер линкора «Императрица Мария» Штюрмер, а ныне священник, отец Роман.

«Кают-компания» имеет свой дом, в котором в главном зале висят картины из жизни флота, портреты адмиралов и выдающихся деятелей флота (советского издания), находится модель мачты с андреевским флагом на гафеле. В нижнем зале, оборудованном точно как кают-компания на корабле, с иллюминаторами вместо окон, имитацией болтов бортовой обшивки корабля и поручней, ведущих вниз по трапу, довольно уютно. По праздникам здесь собираются моряки и их гости».

Сколь многое читается и видится за этими строками! Разбитые судьбы, сложная жизнь. Истлевшие и все еще тлеющие страсти.

Были письма, продиктованные искренним желанием помочь в поиске, как эти строки, датированные 10 августа 1973 года из Сан-Франциско:

«…Мне посчастливилось быть знакомым с несколькими участниками гибели линкора «Императрица Мария», часть из которых оставила по себе светлую память (например, ныне уже давно покойный инженер-механик Нехорошев). Было бы весьма интересно ознакомиться с характеристиками «действующих лиц» вашей будущей книги. Может быть, я смог бы дать дополнения к таким описаниям отдельных личностей?..»

Естественно, что я не мог отказаться от такого любезного предложения.

Но пришли на «Антологию» отклики и совсем иного рода.

Признаюсь, для меня было полнейшей неожиданностью то обстоятельство, что моя публикация о «Марии» произведет в белогвардейской печати впечатление неожиданного взрыва.

Казалось, кого могут столь нервически волновать события более чем полувековой давности! А тут… боже мой, что началось!.. Одна огромная статья сменяла другую. Обширнейшие и желчные материалы публиковались с «продолжением».

Самым поразительным было то, что белогвардейцы бросились спасать… честь германских шпионов! Они-де — прекрасные и уважаемые люди… А вот большевики… Белогвардейские публицисты настолько заросли мхом, что не могли придумать ничего лучшего, как объявить виновниками взрыва «Марии»… коммунистов. Ну а кого же еще?!

Бред есть бред. И на нем не стоило задерживаться. Но чтение «трудов» белогвардейских «историков» доставило мне немало веселых минут.

Сам я — 1929 года рождения, то есть к началу войны мне было одиннадцать лет. Потому можете себе представить, сколь любопытно мне было узнать от ученых белогвардейских мужей такие пикантные подробности своей собственной биографии: «Во время войны 1939—1945 годов гражданин (!) Елкин был военкором при каком-то штабе 2-го Белорусского фронта. Ему поручались ответственные задачи…»; «он набил руку»; «приобрел стиль, который невозможно вытравить».

Далее сообщалось, что «в свободное от работы время» (я жил тогда в Мурманске) «Елкин шнырял по разбитому Кенигсбергу», где у меня «проснулась коммунистическая бдительность» и я нашел «штаб немецкой морской разведки»… И т. д.

Все это читалось как восхитительный приключенческий роман, и когда я познакомил друзей с означенными «документами», они сразу не поверили глазам своим: «Не может быть. Что же в этих газетах — абсолютно неумные люди сидят?!»

К сожалению, я ничем помочь «историкам» не мог: что посеяли, то и пожали…

В одном мнения всех сходились: «снаряды» упали где-то рядом. «Цель» или «накрыта», или косвенно «зацеплена»: иначе из-за чего же такой переполох?!

Среди моих корреспондентов оказался и сын бывшего командующего Сибирской военной флотилией В. М. Томич. Он писал:

«…Мое внимание особенно привлекла весьма хорошо продуманная статья А. С. Елкина «Тайна «Императрицы Марии», значительно подробнее и обширнее изложенная, чем ранее помещавшаяся в номерах журнала «Техника — молодежи». Гибель этого линейного корабля и связанная с ней тайна интересовали меня еще с малолетства, т. к. я очень часто слышал о ней в разговорах отца с его друзьями-моряками. Поэтому мне хочется пожелать успеха в ее раскрытии Анатолию Сергеевичу и вместе с тем обратить его внимание на еще один возможный источник этой катастрофы. Ничуть не умаляя деятельности немецких диверсантов и их приспешников, я крепко задумывался над возможностями совершения этого преступления другими кругами. Обстоятельством тому послужило следующее. В обширной когда-то библиотеке моего отца еще совсем мальчиком я с увлечением прочитал все относящееся к истории России, в том числе многочисленные журналы, в которых временами находил хотя бы крупицу исторических сведений…

В журналах русского масонства, называвшихся не то «Северный маяк», не то просто «Маяк»… имелся отдельный раздел под названием «Из прошлого русского масонства». В одном из номеров названного журнала под упомянутой рубрикой имелась статья, содержавшая подробности переписки между адмиралом Грейгом и наследником шведской короны — герц. Зюйдерманландским…

Меня больше всего ошеломило то, что адм. Грейг, обращавшийся к герц. Зюйдерманландскому просто «дорогой брат», ссылаясь на постановление масонского «Верховного Совета»… одной из крупных лож, требовал от него ни больше и ни меньше, как измены, т. е. такого расположения его кораблей в предстоящем сражении, чтобы шведский флот понес поражение, ибо так было желательно тому же «Верховному Совету». Еще хуже подействовало на меня то, что герц. Зюйдерманландский, величавший адм. Грейга «знаменитым магистром», просил его заверить «Верховный Совет», что он неукоснительно выполнит все его распоряжения и подставит шведский флот под удары, а также просил подтвердить о своей преданности масонству и готовности и в дальнейшем выполнять все распоряжения «Верховного Совета»…

Много лет спустя, совсем взрослым человеком, изучая ход русско-японской войны 1904—1905 гг. по нашим и иностранным источникам, а также на местах боев и собирая материалы о Цусимской катастрофе, я случайно наткнулся на факт о том, что Рожественский, Фелькерзам и Небогатов были крупными масонами, из коих самой крупной степенью обладал последний. Невольно задумался, вспомнив статью о переписке Грейга с герц. Зюйдерманландским, не решение ли какого-либо масонского «Верховного Совета» они выполняли? Трудно иначе объяснить многие факты, особенно продолжение похода после последней стоянки на Мадагаскаре, когда отпали все стратегические предпосылки движения эскадры на восток для объединения с 1-й Тихоокеанской эскадрой, ввиду полученного известия о капитуляции Порт-Артура. Ведь эти люди, стоявшие во главе эскадр, отнюдь не были круглыми идиотами и абсолютными невеждами. Когда, кажется, и осел сообразил бы о всей бесцельности обреченного флота «на убой дальнейшим походом эскадры!».